Мор

— Опять блефуешь, — фыркнул Гуго, принял ставку и демонстративно отвернулся к окну. — Смотри, без штанов останешься.

— Посмотрим еще, кто без штанов отсюда уйдет, — фыркнул в ответ Дрозд. — Командир?

Я задумчиво изучил доставшиеся при раздаче карты — пара бесноватых, алебарда, удавка и палач ни в какой путный расклад вылиться не могли, — скинул их на стол и покачал головой:

— Пас.

И, попивая вино, начал наблюдать за тем, как Валентин и Гуго все повышают и повышают ставки. Они совсем уже собрались вскрывать карты, когда в кабак ввалилась парочка стражников. Битые жизнью дядьки внимательно оглядели посетителей и, клацая набойками сапог, подошли к стойке.

— Слушай, ты! — ткнув кабатчика в грудь заскорузлым пальцем, прорычал один из них. — Мы разыскиваем опасного преступника!

— Что вы, что вы… — запричитал хозяин. — У меня сплошь приличная публика собирается! Не сомневайтесь даже!

— Росту невысокого, сложения крепкого, — по памяти начал перечислять стражник приметы, — усы, будто у кошака, и бакенбарды. На щеке, не помню какой, шрам. Еще серьгу в ухе носит и зуб золотой…

По мере того как описание в голове кабатчика складывалось в цельную картинку, глаза у него становились все больше и больше. Беззвучно разевая рот, он уставился на сидевшего к нему спиной Валентина, а почуявший неладное усач побледнел как мел и опустил руку, чтобы вытащить из-за голенища сапога наваху. Я пнул его по щиколотке и прошипел:

— Не дергайся!

— Чего ты лопочешь-то? — Стражник только тут обратил внимание на перекошенную физиономию хозяина. — Ну?

— Там! — указал на Валентина кабатчик.

Развернувшийся к нам дядька положил ладонь на рукоять кошкодера, его напарник поправил косо сидевший на голове морион и отступил к двери.

— Ты, ну-ка глянь сюды!

Дрозд с тяжким вздохом обернулся, и дядька вдруг громогласно расхохотался.

— Ну ты дал! — ткнул он локтем хозяина в живот и покачал головой. — Это ж господин шпагоглотатель! Я сам на его представление ходил! Нет, ну надо же! — Стражник хекнул, одним махом засадил стоявшую на стойке кружку с пивом и зашагал к выходу: — Чего только люди от безделья не придумают…

Валентин какое-то время молча хлопал глазами, потом нервно поежился и дрожащей рукой открыл свой расклад.

— Ну что — съел?! — заулыбался он.

Четыре воина и алебарда — комбинация просто убойная. Но Гуго лишь хмыкнул. Одну за другой он начал переворачивать карты, и при виде каждой последующей картинки лицо усача все больше и больше наливалось дурной кровью.

Пентакль. Палач. Девка. Жулик. Бес.

Ну надо же! Побил.

— Ах ты шулер! — вскочил Дрозд со стула. — Да я ж тебя!..

— Но-но! — погрозил ему пальцем фокусник. — Предупреждал, что мне повезет, не так ли? Уговор дороже денег!

— Знаешь, Гуго, — очень спокойно произнес я, — ты мне как отец. Но, если еще раз выкинешь что-нибудь подобное, придется тебя покритиковать. Возможно, что и до смерти.

— Так это ты стражников подговорил! — охнул Валентин. — Совсем из ума, старый, выжил?

— Да ладно вам, — фыркнул сгребший выигрыш фокусник. — Я полностью контролировал ситуацию.

— Иди ты! — выругался усач. — Командир, ну он, вообще…

— Чтобы это был первый и последний раз. — Я наполнил кружку остатками вина, в несколько глотков влил его в себя, смывая мерзкий привкус страха, и поднялся из-за стола. — Хорошо посидели, но пора и честь знать. Гуго, расплатись.

— Хорошо посидели? — поспешил за мной Дрозд. — Да меня чуть кондрашка не хватила! Меня так со времен битвы при Роневе не трясло!

— Ты не был при Роневе! — нагнал нас безмерно довольный собой фокусник. — Не заливай!

— Разве я сказал, что был? — огрызнулся Валентин. — Я сказал, с тех самых времен, тупица!

— Тупица не тупица, а тебя обобрать ума хватило.

— Ах ты, сволота!

— Хватит! — рявкнул я. — Достали! Можно хоть немного помолчать?

— Чего-то командир сильно не в духе, — пихнул Валентин фокусника. Тот кивнул, и дальше мы шли в полной тишине.

Но один бес — настроение не улучшилось.

Да и с чего бы?

2

На следующий день я проснулся уже после полудня. Какое-то время провалялся в полудреме, потом выскочил из фургона, умылся, вытерся висевшим тут же полотенцем и вернулся за одеждой. Натянул штаны, рубаху, зашнуровал ботинки и первым делом отправился к костюмеру, подрабатывавшему для своих еще и цирюльником.

Пока подравнивали и подкрашивали в черный цвет бороду и отросшие волосы, перекинулся парой слов с цирковым старшиной, затем получил свою порцию булькавшей на костре похлебки и понял, что больше до вечера заняться-то и нечем.

Решил, пока есть время, составить донесение. Помучившись с шифровальной таблицей, накропал послание Малькольму Паре, дал подсохнуть чернилам и сунул его в потайной карман.

На душе было неспокойно. Нет, не из-за дурных предчувствий, просто никак бес не успокаивался. Ворочался, тянул, отравлял. Цельную ночь всякая муть снилась. Кровь, смерть, выдавленные глаза, выбитые зубы…

Чтоб его!