Мор

– Сара? – неуверенно окликает он.

Я отнимаю руки от глаз и смотрю в пол.

– Не дай им умереть, – голос дрожит, срывается. Я не могу взглянуть на Мора.

Он прикрывает дверь и подходит ко мне.

– Что случилось?

– Они хорошие люди, – говорю я сбивчиво, – они не заслужили такой смерти.

– Жизнь не принимает заслуг в расчет, – отвечает Мор. – Мне казалось, смертным это хорошо известно.

– Проклятье, но меня же ты спас, Мор! – во мне вспыхивает негодование. – И их можешь спасти, ведь можешь же!

Долгая пауза. И потом:

– Я не стану.

Я заставляю себя посмотреть ему в глаза. И встречаюсь с мукой в его глазах.

– Пожалуйста.

Мор отворачивается.

– Снова это проклятое слово.

Я успела забыть, как он его ненавидит. Меня охватывает вина и душевная боль. Что я наделала, Мор же убьет их просто за то, что я произнесла это слово. Да еще и удовольствие получит.

Но этого, как ни странно, не происходит. Наоборот, может быть, впервые за все время нашего знакомства, он кажется расстроенным.

Я вижу, как он с усилием берет себя в руки.

– Нет, – говорит он решительно. – Не проси меня больше об этом.

Я встаю. Отчаяние уступает место чему-то более злому, агрессивному, когда я смотрю на него, на это мыслящее животное, которое могло бы их исцелить.

– Или что? – наступаю я. И толкаю его кулаками в грудь. – Ты снова меня свяжешь? Привяжешь к лошади и будешь тащить, пока я не окажусь при смерти? Или выставишь на мороз и будешь держать, пока не промерзну до костей?

Мор угрожающе прищуривается.

– Прекрасные предложения.

– Почему ты спасаешь меня, а не их?

– Я намерен заставить тебя…

– Страдать. Знаю. Господи, мне ли не знать.

Я пячусь от него и снова в изнеможении сажусь на кровать.

Он долго молча смотрит на меня, делает шаг в мою сторону. Я вздрагиваю, и Мор замечает это, потому что останавливается. Потом, вызывающе подняв голову, шагает, сократив расстояние между нами.

Мор тоже садится. Рядом с ним я кажусь себе крошечной. Хочу встать, но он кладет руку мне на плечи.

Надо бы оттолкнуть его, вскочить. Надо бы закричать и выбежать из комнаты. Я могла бы сделать сотню разных вещей. Вместо этого я прижимаюсь к нему и кладу голову ему на плечо. И горько плачу, подвывая и сотрясаясь всем телом. Он обнимает меня второй рукой, баюкает, прижав к широкой груди. Парадокс, но я нахожу в этом утешение, несмотря на то, что именно он – причина моего горя.

Прижавшись щекой к моему виску, Мор так крепко обнимает меня, что я думаю, уж не ищет ли и он утешения в этих объятиях.

– Не грусти, – просит он, прикасаясь губами к моей коже.

Я качаю головой, уткнувшись лицом ему в грудь. Он просит невозможного. И все же, чем дольше он меня вот так держит, тем мне легче.

– Мне этого всего не пережить, – шепотом делюсь я с Мором своим самым большим страхом.

Он каменеет.

– Ты выживешь, – твердо говорит он, – ты должна.

Отстраняюсь настолько, чтобы видеть его глаза.

– Я не справлюсь, – говорю я. – Я умру раньше, чем ты покончишь с этим миром.

И тогда он, Мор, будет единственным, кто останется страдать.

Глава 33

Конец близится так, словно волна накатывает. Она надвигается, нависает над тобой, проникает в легкие, ползет к сердцу и, наконец, проникает в разум. Это ужасное, страшное нечто под названием смерть из отдаленной перспективы вдруг оказывается близкой и неотвратимой реальностью.

К вечеру Рут и Робу становится хуже, на уход за ними требуется больше времени, и вот тогда я чувствую, как к нашей маленькой компании присоединяется Смерть. Она прячется в тенях, выжидая подходящего момента, чтобы забрать их души. Старики, наверное, тоже ее чувствуют, потому что, несмотря на слабость и приступы нестерпимой боли, умудряются обняться.

Мор смотрит на них с любопытством, словно никогда не видел ничего подобного.

Их кожа износилась, кости и сердца обветшали. И они любили друг друга долго, очень долго. Однако видно, что даже несмотря на все эти годы, проведенные вместе, им не хочется расставаться. Разлука наступает слишком рано.

Слишком рано.

Я чувствую комок в горле. Это… личное. Очень, очень личное. И надрывает сердце, и не предназначено для чужих глаз. Я опускаю голову и тихо выхожу из комнаты.

Мор не идет за мной, он предпочитает остаться непрошеным свидетелем. Проходит пять минут, десять.

Что у них там происходит?

Кажется, что прошла целая вечность. Не выдержав, я приоткрываю дверь и заглядываю. Мор, сгорбившись, сидит у кровати в кресле с высокой спинкой. Он не сводит глаз с супружеской пары, на лице замешательство.

Ох, я совсем забыла, что этого парня никто не учил правилам поведения в обществе.

Бесшумно подкравшись, я беру его за руку и тяну за собой из комнаты. Такой поворот событий озадачивает его не меньше, чем пара, на которую он столько времени смотрел с опасливым интересом.

– В чем дело, Сара? – спрашивает он, когда я плотно закрываю за нами дверь.

– Это их последние часы. Я уверена, что они хотят побыть в одиночестве.

Мор оглядывается на закрытую дверь.

– Откуда ты знаешь, что они хотят остаться… в одиночестве?