Монстры. Битва кланов

Первые дни выздоровления дались нелегко. Сильные боли не позволяли двигаться, а лежать пластом на жестком полу пещеры, где подстилкой служит только тонкий слой грубой травы, было не только утомительно, но еще и невыносимо скучно. Урод развлекал себя мечтами – теми же самыми, что когда-то давно заронил в его душу Обсидиан. В сладких грезах юноша представлял себе, как станет однажды вождем огромного сильного племени, которое будет преклоняться перед ним, восхищаться каждым его поступком и беспрекословно слушаться каждого приказа. Он окружит себя верными доблестными друзьями-военачальниками, они завоюют и подчинят себе все кланы Боудики и станут баснословно богаты. На голодный желудок, в продуваемой сквозняками пещере особенно хорошо мечталось о крепких и теплых домах, мягких ложах, крытых целой горой шкур, сытной и вкусной еде, красивом, крепком и надежном оружии. Закрыв глаза, он словно видел себя со стороны – могучим, грозным, внушающим страх и почтение одним своим видом. И непременно с львиной головой – такой, как у его отца Арнара.

А еще он часто представлял себе свою будущую жену – высокую, гибкую, с длинными волосами, цвет которых менялся от мечты к мечте, в одеждах из ярких тканей вроде тех, которые, как он знал, носили женщины из клана Обезьян. Подруга вождя была одновременно и нежной, как Хиса, и страстной, – что особенно ярко проявлялось ночами, когда они оставались вдвоем на супружеском ложе… О таких мечтах Урод не рассказывал никому, даже Ному и уж тем более Тейе.

В итоге поправился он на удивление быстро. Помогли целебные отвары и компрессы – и те, которые делали Хиса и Тейя по его указаниям (Урод хорошо помнил уроки знахарки Майди), и те, рецепты которых знала Маару, но не открывала никому. Но было и еще кое-что. В первый же вечер, когда Маару меняла на нем повязку, и ее руки дотрагивались до его тела, вызывая каждым прикосновением дрожь и сладкое томление, Урод сказал ей вполголоса:

– Хотел бы я никогда не выздоравливать… Чтоб ты ухаживала за мной как можно дольше.

Он уже далеко не впервые говорил ей что-то подобное. Слова ведь не подарки – разговаривать с Маару Догур никому не запрещал. И обычно девушка только хмыкала в ответ и отворачивалась так быстро, что даже было непонятно, приятно ей его слышать или совсем наоборот. Но в этот раз все вышло иначе. Маару вдруг ласково погладила его по груди, медленно-медленно опуская руку до самого низа его живота и, почувствовав, что юношу всего затрясло от ее прикосновения, тихонько засмеялась. Обернулась по сторонам, убедилась, что никто на них не смотрит, склонилась к самому его уху и прошептала:

– Я могу ухаживать за тобой, и когда ты выздоровеешь. Только по-другому…

И прежде чем Урод успел прийти в себя, Маару быстро отошла от него и уже весь вечер больше не приближалась.

Перевязки повторялись еще неоднократно, и, если они с девушкой были при этом вдвоем, Урод каждый раз допытывался шепотом, что Маару имела в виду, сказав «ухаживать по-другому». Но она так ничего и не объяснила, отвечала лишь «выздоровеешь – узнаешь» или вовсе ничего не говорила, а только загадочно улыбалась.

Вскоре Урод начал вставать, подходить к костру, чтобы в отсутствии семьи следить за огнем. Через несколько дней, подавая ему за ужином кривоватую глиняную миску с похлебкой, Маару наклонилась и еле слышно шепнула:

– Когда все уснут, приходи к сгоревшему дереву.

И прежде чем он успел что-то осознать, быстро отошла в другой конец пещеры.

Есть в тот вечер Урод уже не мог – ни один кусок не шел в горло.

Он догадывался, что его ждет: для всех обитателей Боудики, где мальчики и юноши до самых испытаний жили в одной хижине с родителями, отношения мужчин и женщин не были тайной. Но одно дело знать и совсем другое – испытать самому то, что уже не первый год всерьез тревожило Урода. Ему уже давно снились волнующие сны, героинями которых становились женщины: незнакомые женщины, женщины из его прошлого на Геаре, даже Хиса и Тейя, но чаще всего – Маару. Рассказывать кому-то о таких снах было неловко, но вспоминать о них – приятно, как приятно даже просто говорить о женщинах с другими мужчинами. Ном был совсем не прочь поддержать эту тему и давно уже рассказал своему юному другу по секрету полную версию своей истории. Его изгнание с острова Буйволов не было таким уж несправедливым, как уверял всех Ном. Красота и сила молодого Буйвола не оставляли женщин равнодушными, и хотя вождь их племени считал, что Ном пока еще недостоин чести посетить Остров Невест во время Парада лун, его жена считала совсем иначе. Она была уже не так уж молода, но оставалась привлекательной, а главное – страстной. Старый вождь давно наскучил ей, и она сочла Нома неплохой заменой. Их связь продолжалась несколько месяцев, но однажды любовников застали в лесу, и Ному ничего не оставалось, как сбежать, угнать лодку и уплыть, куда глаза глядят.