Монстром буду я

Моя психика начала меня подводить, где-то в черепушке кто-то открыл кран смешинок, и вот-вот начнется, по меньшей мере, всемирный потоп. Маратик с сосредоточенным, напряженным выражением лица начал водить свободной рукой туда-сюда, а в моем мозгу всплыла полная понимания мысль, описывающая его действия: теребонькает. Вроде, казалось бы, сама себя развлекаю, это слово тоже сама придумала, но смеяться хочется так, что все лицо сводит от напряжения мышц. Вот что значит, не выдерживают нервы от непосильной задачи и ужасных условий. Схожу с ума, а сумасшедших у нас на кострах сжигают. Плохи мои дела, плохи! Может они там чем-то серьёзным занимаются, ну, не знаю… Целуются? От сдавленного смеха меня согнуло пополам, да так неудачно, что дверь шкафа приоткрылась еще больше. Исключительно это и помогло слегка прикрыть мои краны смеха и вспомнить о том, что если меня здесь найдут, уже будет не до смеха.

Высунуться и посмотреть, что там происходит, и как далеко зашли эти двое, раньше не могла, боялась. Только когда что-то громко скрипнуло, нарушая пугающую тишину в этой комнате, смогла, наконец, взглянуть на то, что там происходит. И то пришлось прикрыться полностью каким-то длинным платьем. Теперь главнокомандующий, все также без рубашки, сидел на стуле за столом. Марат стоял недалеко от него, как-то боком, соединив руки в районе паха. Мои губы нервно задрожали, так как воображение быстренько дорисовало пропущенные мной эпизоды, и я с трудом сдержала желание засмеяться. Даже когда недомужик недовольным тоном изрек в моей голове: «Не кончил», — не засмеялась. Да меня теперь Царевной-Несмеяной из сказок можно называть, и это при том, что в деревенских компаниях я всегда смеялась громче и чаще остальных. Не то что смешливая была, просто не смеяться, когда смеются остальные сложно. Ну что поделать, часто в истории попадаю, и часто они мне боком выходят. Ну и что? Унывать что ли теперь? Плакать? Нет, я уже наплакалась, да и не помогут мне сейчас слёзы.

«— Ты был хорош», — выдал в моей голове главнокомандующий.

Лицо уже чесалось от пыли, возможности вытереть его не было, это бы сразу заметили в комнате.

«— Да, но я не получил удовольствия от нашего теребоньканья. Так что, может, продолжим?»

Маратик указал рукой на дверь кабинета, и я чуть не дернулась, желая увидеть все лично. Да я не о теребоньканье! Мне хотелось увидеть, у кого был ключ от этой двери и где они его прячут. К запретной двери подошел помощник и ловким движением из потайного нагрудного кармана достал толстый и действительно длинный ключ. Это как я его оттуда достану? Мужчины вошли в кабинет, но дверь за собой не закрыли. Их шипение разобрать невозможно было, да и желания развлекаться так дальше в себе не нашла.

Не знаю, сколько времени просидела в шкафу, не двигаясь, но спина и мышцы уже ныли от неудобной позы. Да и свет в комнате почти полностью погас, солнце зашло, а это означает лишь одно — у меня осталось мало времени. А мне ведь надо было успеть предупредить дедушек и бабушек. Да, такими темпами мы банально не успеем ничего сделать. Уже молчу о том, что обо мне могли спохватиться и начать искать! Не факт, что сейчас не заявится какой-нибудь серенький с криками о моём побеге. Было бы хорошо, если бы оно так и было. Однако проблема в том, что я всё ещё здесь, да и стариков подставлять не хотелось, могут пострадать, как мои подельники.

Словом, решилась, наконец, уходить. Дабы не светить, несмотря на полумрак, ярким фартуком, сняла его. Платье стало уже совсем грязным, лишь на месте, где был фартук, светилось белое пятно. Чтобы скрыть свою одежду сняла самое темное платье, которое нашла в этом гардеробе. Затем очень медленно открыла полностью дверь шкафа. Еще медленней и нерешительно двинулась оттуда сама и застыла перед шкафом, решая, нужно ли закрывать дверцу или не стоит. Решила оставить её открытой, так, на всякий пожарный. Придвинулась к противоположной стенке, выставила перед собой платье, как будто оно может меня спрятать, и медленно двинулась в сторону выхода.

Сказать, что я нервничала — не сказать ничего. Каждый шаг давался с трудом, в полном страхе. Когда же поравнялась с дверью в кабинет, затаила дыхание. Только сейчас, еле рассмотрев сереньких в темноте, наконец, заметила одну странность: в кабинете не горел свет. Там царил полумрак, но при этом две мужские фигуры продолжали стоять возле стола, рассматривая какой-то большой свиток, скорее всего карту.

Это же планы! Те самые планы, которые я должна украсть. Желание сделать это прямо сейчас в голове не возникло, зато появилось какое-то больное предвкушение и ничем необъяснимая радость. Когда прошла самый опасный участок, медленно начала обходить стол, чтобы добраться к двери. Смотря на светлую полоску под дверями, сразу поняла, что без проблем выйти из этой комнаты не получится. Когда же за дверями мелькнули тени стражников, поняла в каком плане «Ж» оказалась. Ну и что теперь делать?