Монстр. Маленький изобретатель

– Это несложно, потому как рассказывать почти нечего… что же. Дамия Гаал, тридцать восемь лет, офицер запаса в чине капитана, командовала ротой спецподдержки. В армии с семнадцати до двадцати шести лет, уволена в запас из-за потери ноги, – отработанным движением расстегнув правую штанину вдоль шва, женщина показала Фелиции блестящий металл протеза. – Псионик потенциала между минимальным и средним. После армии хотела заняться чем-нибудь мирным, но всё как-то не клеилось, я ведь, кроме как воевать, ничего не умею. Встретила, правда, мужика, хорошего, доброго, родился у нас сын. И вроде как всё налаживаться начало, но эпидемия шестилетней давности забрала обоих.

Она говорила медленно, размеренно, выверяя каждое слово. При упоминании мужа и ребёнка её голос ни на секунду не дрогнул. Но каким-то особым женским чутьём Фелиция поняла, что Дамия до сих пор скорбела по своей семье и, пусть пришла на встречу в обычной одежде, до сих пор не сняла траур. Однако, времени, чтобы выразить свои соболезнования, женщина Фелиции не дала.

– Маялась долго, пробовала пить, но забыться в пьяном угаре не получалось. Благо, наставник Рамуд меня приютил в гвардии, по старой памяти. Мы с ним давно знакомы, когда его только-только списали, и он ходил, привыкал к руке, я ему помогала с протезом разобраться. Столько лет прошло, а он не забыл. В гвардии работала примерно там же, где и раньше, только в боевых заданиях не участвовала. Но всё равно что-то было не так. А недавно он ко мне приходит, говорит: Дамия, есть у меня для тебя отличная работа. Ну я и пошла, знаю, что он плохого не посоветует. Вот и вся история, госпожа.

– Вы знаете, чем вам предстоит заниматься? – на этом вопросе раньше отсеивалась три четверти всех претендентов. И Фелиция очень надеялась, что на этот раз всё пройдёт гладко.

– Наставник Рамуд сказал лишь, что я идеально подойду. Если вам не сложно, расскажите, пожалуйста, – никакого стеснения или неуверенности. Очень хороший знак. Фелиция уже почти решила, что остановит свой выбор именно на этом кандидате.

– Мой сын, по непонятной мне причине, проявляет интерес к конструированию всякого рода механизмов и, в частности, протезов, как ваш. Мне пришлось дать согласие на это увлечение, но я не могу допустить, чтобы он оставался один среди кучи металла и острых инструментов. А потому нам нужен человек, который бы присмотрел за мальчиком и помог ему в его… хобби, – последнее слово Фелиция едва не выплюнула.

– Слушайте, мне, конечно, очень приятно, что наставник Рамуд меня порекомендовал, но зачем взрослому парню нянька? Пусть бы сам разбирался…

– Лазарис не взрослый, – немного нетерпеливо перебила её Фелиция.

– Из вашего рассказа я поняла, что ему лет четырнадцать. Иначе подобный интерес очень странен, конструирование подобных устройств – крайне сложный и муторный процесс. Нередко приходится пересматривать расчёты по нескольку десятков раз, чтобы всё сошлось. Маленький ребёнок просто не имеет достаточно внимания и терпения.

– Моему сыну четыре, – с каким-то внутренним удовлетворением мама Лаза взглянула на отвалившуюся челюсть Дамии. Да и неудивительно: любой матери приятно, когда о её ребёнке говорят, что он развит не по годам. – И я, скажу честно, очень бы хотела, чтобы он занялся чем-нибудь другим. Но, похоже, в этом вопросе его уже никто не сможет переубедить. За этим здесь вы.

– Четыре? Всемилостивая магия… вы точно уверены, что это не минутный каприз?

– Было бы это так, мой свёкр не строил бы сейчас в дальнем конце имения для Лаза личную лабораторию…

Челюсть кандидатки в няни-механики отпала во второй раз.

* * *

– Привет, малыш. Меня зовут Дамия, – аккуратно присев перед кресло-каталкой, женщина протянула руку.

– Л-ллл-лазар-р-рис, – в крепкую, покрытую мозолями ладонь легла тонкая бледная ручка, синеватая от проступающих из-под кожи вен. – М-можно п-пп-пр-росто Л-л-л-лаз. П-прият-тт-тно п-пппознак-к-ккомиться.

– Мне тоже приятно. Ты очень хорошо разговариваешь.

Конечно, имелась в виду не дикция, а сам навык построения предложений. Но Лаз едва удержался от того, чтобы не съязвить по этому поводу. Приходилось поддерживать имидж четырёхлетки, иначе у него могли бы возникнуть куда большие проблемы, чем есть сейчас.

– С-спасибб-бо. Вы буд-дддете со м-мной з-з-занимать-т-ться м-механ-нн-низмами?

– Всё верно. Скажи, ты точно уверен, что этого хочешь? – в глазах этой женщины читались забота и внимание. Она была хорошей.

– Т-тт-точ-ч-ччно. Я х-хоч-хоч-чу быт-ть к-к-аа-ак д-дед-ддушк-ка, – ему нужен был хоть один по-настоящему детский повод. Что же, это было лучше, чем ничего.

– Да, твой дед – отличный мужик, – на лице Дамии появилась улыбка. – Это благодаря ему я сейчас с тобой разговариваю, а то так бы и маялась без дела в оружейной гвардии.

– Я д-д-ддумаю, что с-ссо м-мной в-в-ввам не п-при-придет-тся ск-ску-учать.

– Знаешь, мне тоже так кажется, – заговорщицкое подмигивание было довольно забавным, если держать в голове, что настоящая разница в возрасте между ними была всего в несколько лет, но Лаз улыбнулся не этому.