Монстр

Кайтен перевела взгляд на Джуна. Тот неотрывно смотрел на нее, и она не понимала, что он чувствует. «Ну же, – хотелось сказать ей. – Это же дополненность. Почти такая же, как та, которую у тебя отобрали, только без лжи и без убийственного транслятора… Неужели ты не хочешь хотя бы примерить эти линзы?»

– Джун, есть еще свободная пара, – приглашающим жестом Казимир указал на последнюю коробочку с гелем.

– Спасибо, но я пас, – буркнул Джун. – Давайте уже сместим эту чертову Гармонию и раздадим дополненность всем, вот тогда я и…

В переговорную настойчиво постучали. Все насторожились. Казимир приоткрыл дверь и выглянул наружу, не собираясь впускать незваных гостей.

– У нас важное совещание, Хейли, – сказал он.

– Простите! – выпалила та, невидимая за дверью, но все могли слышать ее взволнованный голос. – У нас большие проблемы, Казимир! Они взломали площадь! На ярусе Маркса… «Друзья кинетиков»… Есть жертвы…

Бледный, как транслирующее полотно, Джун вскочил и вылетел за дверь, оттолкнув Казимира и возмущенно охнувшую Хейли с дороги. Кай поднялась, чтобы поспешить следом: она знала, что у Джуна среди протестующих есть друзья, и знала, что он не успокоится, пока не убедится, что с ними все в порядке. Но даже если с ними все в порядке, он не должен быть один в пугающей неизвестности. Память услужливо подбросила воспоминание о том, как она ехала к Кире после экстренного сообщения об атаке Монстра. Кай не хотела, чтобы Джун чувствовал то же, что тогда чувствовала она.

Но Кайтен не успела выйти – в поднявшемся шуме профессор Кверти цепко схватил ее чуть повыше локтя.

– В чем дело? – не поняла Кай, глядя на него через не вовремя отобразившееся окно с его группой крови.

– Сейчас на средних уровнях Цитадели станет очень шумно, Кайтен, – сверкнул синевой новых линз профессор. – Что бы ни произошло, все внимание будет приковано к злосчастной площади… Это наш с вами шанс выручить Виктора!

– Что? – округлила глаза Кай. – Но откуда вы знаете, что?..

– У меня есть свои методы, – ухмыльнулся профессор, даже не дослушав вопроса. – И люди, которые готовы помочь нам в освобождении важного союзника. Вик – талантливый мальчик, его помощь пригодится Справедливости, и, кроме того… вы же его любите, если я не ошибся.

Кайтен раскрыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Предложение профессора было внезапным, но Кай не сомневалась, что тот действительно мог продумать план спасения любимого студента из-под домашнего ареста. Кверти любил рассказывать Юрию и Хейли о том, каким замечательным был Вик в годы обучения, и явно испытывал что-то сродни отеческой гордости. Своих детей у профессора не было. И сейчас его маленькие глаза – и выцветший, и насыщенно-голубой – горели от нетерпения.

Кайтен оглянулась. Казимир что-то взволнованно говорил посуровевшему Бардему, Людвиг поспешно собирал коробочки с гелем, доктор Флор, едва не плача, писала что-то на своем планшете.

– Вы со мной, Кайтен? – серьезно спросил Раймонд Кверти.

– Да, – неуверенно ответила она, а затем, устыдившись своего секундного колебания, добавила уже тверже: – Я с вами.

28 Джун

Легкие горели от нехватки кислорода. Еле протиснувшись мимо Юрия, Джун сдвинул дверь узкой кабины и принялся за обманчиво плотную стену сгелития перед собой. Та собралась гармошкой, стоило с силой надавить, но выход перекрывали ящики. Джун помнил, что нельзя привлекать к себе внимание, и все равно принялся расталкивать препятствия ногами, с каждым грохочущим об пол ящиком чувствуя себя лучше.

– На такое тесное знакомство я не рассчитывал, – сказал он Юрию, растолкав ботинками последние ящики и пробив выход на свободу.

– Ты тоже не в моем вкусе, – флегматично заявил тот, выбираясь из кабины следом.

Они оказались в подсобке продуктового магазина. Комнатку наполнял запах несвежего сыра, всюду высились груды ящиков, а в углу грустно подмигивал диодами разбитый автомат для пищевых талонов.

Джун прошелся, привыкая к льющемуся из единственного окна свету и тому, что больше не надо напрягать мышцы, чтобы не слишком прижиматься к другому человеку. Пока Юрий разворачивал ширму из сгелития, чтобы закрыть выход в шахту, и аккуратно ставил ящики на места, Джун вспомнил, что не завтракал. К счастью, у шоколадных батончиков под разбитым стеклом автомата срок годности еще не истек.

Он жевал быстро, даже не пытаясь почувствовать вкус. Когда голод отступил, лучше не стало: теперь было не на чем сосредоточиться, чтобы не думать о взломанной площади, о «Друзьях кинетиков», оказавшихся в ловушке, о Майре и Сонми, которые могли быть среди них.

Когда Джун примчался к Юрию и потребовал вывезти его на уровень Маркса, тот не возражал. Несмотря на равнодушное лицо и циничные шуточки, Юрий переживал за брата. Поэтому без долгих разговоров они влезли в первый же свободный лифт, который, судя по всему, был рассчитан на одного человека, и отправились наверх.