Монстр

Маркус поначалу выглядел спокойным. Поддерживал разговоры, пил, не стесняясь, но совсем не пьянел. Вероятно, это было побочным эффектом его способности к регенерации. Но через какое-то время мне показалось, что он от нас устал. Разговоры с текущих рабочих тем все больше соскальзывали в воспоминания, а в воспоминаниях присутствовал прежний Маркус, и это раздражало его.

Однако, как обычно, никто этого не замечал, кроме меня. Раскрасневшийся от эля Берт громко пересказывал какой-то недавний спор с кем-то из коллег:

– И он мне говорит, будущее, мол, не высечено в камне. Если бы его можно было увидеть, можно было бы и изменить, но увидеть его невозможно, потому что в текущем моменте оно еще не существует. Я ему в ответ рассказываю про того парнишку… Как его звали, не мог вспомнить. – Он повернулся к Маркусу. – Помнишь? В Эрбурге было дело, мы еще тогда под прикрытием работали. Ты заставил меня быть уборщиком.

Маркус равнодушно пожал плечами.

– Нет, я не помню.

Зато я помнила. Это расследование мы вели за месяц до того, как в Маркуса стреляли. Вполне вероятно, что на тот момент он уже прошел традиционную процедуру сдачи крови, которую потом использовала Рантор. Этот Маркус не мог помнить того случая.

Но Берт, увлеченный рассказом, ничего не понял.

– Да неважно, как его звали. Так вот, помните, он же видел это самое будущее и очень старался исправить, но ничего не получалось…

– Это ничего не доказывает, – возразил Фрай. – Я тебе больше скажу: ничего не высечено в камне в нашей Вселенной. Ни будущее, ни прошлое. Все можно изменить. Другое дело, к чему это приведет. К полному коллапсу и замещению реальностей. Измени что-то важное в прошлом – и изменится все. Реальность, из которой ты отправился в прошлое, перестанет существовать.

– Даже если бы можно было отправиться в прошлое… а это невозможно… – начал Берт.

Фрай, как раз снова приложившийся к бутылке, хотел возразить, но в итоге поперхнулся и закашлялся, сбив Берта с мысли. Поэтому возразила я:

– Невозможного не существует.

Продолжая кашлять, Фрай показал на меня, как бы соглашаясь с моим утверждением. Берт, забыв о том, что он недолюбливает магический департамент, похлопал его по спине, а я краем глаза заметила, как Маркус отставил в сторону бутылку, молча поднялся из кресла и незаметно исчез за дверью балкона.

Фрай откашлялся и продолжил спор с Бертом, Маль тоже о чем-то увлеченно беседовала с коллегами, поэтому я тихонько поднялась с дивана и последовала за Маркусом.

На улице стояла тишина, характерная для окраин Даркона. Квартира Маркуса находилась в одном из живописных районов, утопающих в зелени. Отсюда было далековато добираться до штаб-квартиры, но когда тебе хватает трех часов на сон, расстояние до места работы уже не играет такой роли. Зато с его балкона открывался потрясающий вид на парк.

На который Маркус сейчас и смотрел, опираясь руками на ограждение.

– Он это не со зла, ты же понимаешь? Просто иногда мы почти забываем… обо всем.

– Ключевое слово здесь – почти, – не оборачиваясь отозвался Маркус. – Я не могу занять его место, но и своего у меня нет. Болтаюсь где-то посередине.

– Нам всем нужно время, – я подошла ближе, ежась от вечерней прохлады. Близилась осень, и после захода солнца уже становилось чересчур свежо. – А чего бы ты сам хотел? Занять его место или найти свое?

– Я не он, – напомнил Маркус. – Я это я.

– Поверь мне, я это прекрасно знаю.

Маркус искоса посмотрел на меня.

– Злишься за тот день? Не отвечай, знаю, что злишься.

– Разве не этого ты пытался добиться своей выходкой? – я склонила голову набок, с интересом разглядывая его.

Он предпочел промолчать.

– Зачем ты все время пытаешься казаться хуже, чем ты есть?

– Я не пытаюсь, просто я такой, – он безразлично пожал плечами. – Поверь, он тоже был не таким, каким ты его считала. Или каким знала. Как и ты не такая, какой тебя знал он.

– Тебе-то откуда это знать?

Он усмехнулся, потом повернулся ко мне всем корпусом, спокойно ловя мой взгляд. А я только сейчас поняла, что подошла слишком близко.

– От Лины. Мы часто разговаривали о вас. Она рассказывала мне про тебя, а я ей – про Фроста. Поэтому я знаю, каким его считала ты, каким он был на самом деле, какой он видел тебя и какая ты в действительности.

Не отводя взгляд от его глаз, казавшихся этим вечером темнее обычного, я обдумала то, что он сказал, и задала вопрос, который давно не давал мне покоя:

– А как вообще ты это ощущаешь? Ты все время говоришь, что ты – не он, что у тебя только его память и личность. Но каково это? Что еще у нас есть, кроме памяти и личности?

– Душа? – криво усмехнувшись, предположил он. Сказано это было скорее с издевкой.

– Фрай говорит, что к нашей крови привязана базовая энергия, которую мы и привыкли называть духом, душой. Поэтому если так посмотреть, то частичка его души тоже в тебе. Но этого, судя по всему, недостаточно? Почему?

– Я не смогу объяснить.

– Попытайся.

Маркус задумался, отворачиваясь и снова устремляя взгляд на темнеющий внизу парк.