Моногамист

— Тебе рано пока об этом задумываться, придёт время и, поверь, твои взгляды на некоторые вещи изменятся. Главное, что тебе стоит понять сейчас — нельзя размениваться. Всякий раз, как ты что-то берёшь, ты теряешь часть себя. Как, например, покупая в магазине ненужную или некачественную вещь, ты расстаёшься с частью своих денег, а вскоре выбрасываешь свою покупку, потому что она не оправдала твоих ожиданий. В итоге у тебя нет ни покупки, ни денег.

— Вот я сейчас не понял, что ты хотел сказать?

— Я хотел сказать, что нельзя бросаться на всех девчонок, какие тебе улыбаются и согласны целоваться в чулане. Настанет момент, когда ты встретишь ту самую, и все те, кого ты уже успел перецеловать, станут твоей головной болью. И ещё я записал тебя на курс сексуального воспитания, надеюсь, ты не против.

— Я не против! Я очень даже за! Только я уже всё знаю… про ЭТО!

— Откуда?

Конечно, я знаю, откуда — сам черпал информацию там же в своё время, но как любой родитель не могу не поинтересоваться!

— Артур рассказал. У них с Сильвией уже всё было, прикинь!

О, Боги… Алёше только исполнилось 14!

— Ну, во-первых, он может и врать — такое случается. Ребята рисуются этим, чего делать ни в коем случае нельзя, потому что девочек это обижает.

— Я знаю, они типа строят из себя недотрог!

— Не поэтому. Есть такие понятия как честь и достоинство, для мужчин и женщин они в общем, идейном плане, одни и те же, но в деталях различаются. Для девушек честь — это в первую очередь их невинность, а потом уже всё остальное. Для парня честь — это умение защитить свою даму, и уж тем более не стать причиной её огорчений и обид, я уже не говорю о каких-то трагедиях. И именно поэтому, если она тебе доверилась, ты несёшь за неё ответственность и за её честь тоже, но если так случилось, что ты эту честь у неё отнял, это плохо, но в долгосрочной перспективе неизбежно, поэтому будь добр, позаботься о безопасности и не только её, но и своей тоже, и здесь я, если ты не понял, говорю о предохранении.

— О презиках что ли?

— Да, о них.

— Да знаю я!

— Это замечательно. И так, между нами, по этому вопросу всегда можешь обращаться ко мне, но помни о том, что я говорил тебе выше о сказке про золотую рыбку и про единственный выбор. Кроме того, надеюсь, ты знаешь, что вступая в сексуальные отношения с девочками, которым нет ещё 16 лет, ты не только лишаешь их чести, но и несёшь за это уголовную ответственность. Ты ведь знаешь, что такое тюрьма?

— Знаю…

— Ну вот. Всё необходимое ты знаешь, ты ведь парень умный и не подведёшь меня?

— Торжественно клянусь, что до 16-ти — ни-ни!

— Ну вот и отлично.

— Но целоваться же можно?

— Можно, но лучше не надо. Сам не заметишь, как произойдёт то, чего делать нельзя.

— У тебя так и было?

— Да именно так и было.

— И сколько тебе было лет?

И вот это уже засада… Врать нехорошо, а в правде нет никакого воспитательного момента, скорее дурной пример.

— Я совершил ошибку…

— Ага, значит, это случилось до 16-ти?

— До моих полных 16-ти лет оставалось всего лишь несколько месяцев, но вся эта история — то, о чём я очень сильно жалею.

— Вы сделали ребёнка?

— Нет!!! Слушай, ты такой… прямой!

— А что, лучше быть кривым?

— Не кривым, а деликатным! Знаешь, есть такое понятие, это когда ты стараешься не смущать людей, не ставить их в неловкое положение!

— Ладно, понял, не буду больше ставить тебя в неловкое положение!

В Алёшиных глазах такие черти и ирония, что я теряюсь, кто из нас двоих взрослый, а кто ребёнок.

— Ну и? Тебе понравился твой первый раз?

— Сложно сказать.

— А ты всё-таки попытайся.

— Было небольшое физическое удовольствие, но те разрушающие сожаления, которые преследовали меня потом, полностью уничтожали любые приятные впечатления.

— А ей понравилось?

— Я не знаю. Скорее всего, тоже нет.

Смотрю на дорогу, не отрываясь, и не потому, что везу ребёнка, а потому что смотреть сейчас Алёше в глаза мне невыносимо тяжело. А если быть честным, то историю Офелии я впервые вспоминаю вслух и обсуждаю с кем-то ещё, кроме самого себя. Но врать ребёнку в таких деликатных вещах недопустимо — правда рано или поздно вскроется, и в тот момент он перестанет доверять тебе навсегда.

— Ей тоже ещё не было 16-ти?

— Было. Она была старше меня.

— Значит, она всему научила тебя?

— Не совсем.

— Так научила или нет?

— Для неё это тоже было впервые, так что речи об обучении не было.

— Значит, ты лишил её чести?

— Да, я это сделал.

— Говорят, ты в этом крут!

И вот тут меня словно долбанули битой по башке, я поворачиваю свою голову, и, уже глядя сыну в глаза, в ужасе спрашиваю:

— Кто говорит?

— Пацаны в школе.

— Откуда им об этом знать?

— Я не знаю, откуда, но об этом знают все и не только пацаны. Ты суперкрутой, Алекс! И мне завидуют многие… Да почти все!

Я прикрываю на мгновение глаза рукой и, притормаживая, паркую машину на обочине. Оказалось не зря:

— Артур сказал мне, что его старшая сестра встречалась с тобой несколько лет назад, и он слышал, как она рассказывала своей подружке, как классно ты умеешь трахаться!

Твою ж мать. Впору прикрыться и второй рукой… Трагикомедия: «Отец хотел научить сына благому».