Моногамия

- Но, ты ведь только устроилась? Тебе отпуск не положен же ещё?- говорит он уже очень мягко, резко сменив тон.

-Нет, конечно, а что?

-А то, что у меня образовался довольно большой временной лаг, и я бы хотел заполнить его чем-то особенным.

-Насколько большой?

-Три месяца…

-Три месяца?!

-Мда…, - он мурлычет, как кот, и уже осыпает поцелуями мою шею.

- Ты, одержимый работой Алекс, и вдруг не будешь работать целых три месяца???

- Да…, я могу себе это позволить. Нам это нужно сейчас обоим.

-И что же мы будем делать?

-Мы поедем путешествовать все вместе, ты, я и все наши дети. На яхте, по Европе.

-По Европе? – я не верю своим ушам.

-Да, по ней, родимой. Ну, туда мы полетим на самолёте, на моём, - я чувствую кожей как он улыбается, - и там, в Испании, нас уже ждёт грандиозная яхта, я давно хотел купить её, и сделал это сейчас, мы ведь заслужили с тобой это, правда?

Я не могла поверить своим ушам, три месяца вместе, вдали от всех «друзей», бывших жён и мужей, работы, проблем, забот…

-Залижем друг другу раны там, - продолжал он. – Ну так ты уволишься, или как?

Я отвечаю сразу, не задерживая свой ответ ни на мгновение:

-Конечно!

-Вот и славненько, а теперь давай-ка займёмся тем, что получается у нас лучше всего!

-И чем же?

-Любовью, - шепчет он лукаво и его рука уже сползает с моего живота ниже, его губы нежно ласкают мои, так нежно, так пылко и так страстно.

Он сказал, что хочет жить, разве я вправе отказывать ему в этом желании???

Глава 8

Прежде, чем мы уехали в Европу, случилось ещё два важных события, большое и маленькое. Первое, это свадьба Марка, лучшего друга Алекса, мероприятие счастья, которое едва не обернулось трагедией. После всего случившегося он надумал срочно жениться, и мы, конечно, не могли не пойти, несмотря на жуткий стыд, который сковывал меня при одной только мысли об этом, ведь там будут все те, кто присутствовал на пике моего позора.

Я искала способы и поводы, придумывала отговорки, чтобы не идти на эту Голгофу, но Алекс, в последнее время очень строгий и суровый, отрезал:

- Просто пойдёшь туда уверенно и смело. И они примут тебя, как приняли раньше и никто не посмеет сказать тебе ни слова. Не пойдёшь сейчас, потом будет ещё тяжелее, а ведь придётся. Тебе этого не избежать, так что самое разумное – сделать это сейчас. И помни, чем ты увереннее, тем сильнее тебя уважают.

Да, может оно и так, только относится не ко всем. Алекса боготворят, ему-то, я знаю, всё сойдёт с рук, а я так и останусь исчадием ада в их глазах, растоптавшим чувства и судьбу милой, молодой, ни в чём не повинной, да к тому же ещё и беременной девушки. И смерть ребёнка, их ребёнка, навсегда останется моим злом, моим грехом, моей болью.

Алекс сам выбирает мне платье, и оно красное, смелое, яркое, цвета крови. Я сопротивляюсь, мне в самый раз незаметно скрыться в чёрном, закрытом, строгом, почти траурном. Но Алекс снова непреклонен, бесспорно, красное и открытое как раз именно то, что мне и нужно сейчас. Я не хочу с ним спорить, боюсь поссориться, в последнее время он стал жестким, требовательным, безапелляционным.

Мы входим в громадную залу одного из самых элитных мест Сиэтла, щедро украшенную золотой лепниной, обитую бархатом цвета «бордо», увешанную картинами, уставленную белыми цветами и резной мебелью. Все приглашённые уже давно были на месте, мы приехали последними и пропустили самое важно событие – непосредственно сочетание браком Марка и его белокурой спутницы, нежной и воздушной, как облако.

И, как я и предполагала, Алекса как всегда облизывают улыбками, а меня теперь испепеляют глазами. Но он был прав, почти сразу я приняла происходящее как данность, сжилась с нею, и испытала истинное облегчение, поскольку страница была, наконец, перевёрнута. На деле самым сложным оказалось войти в тот зал, а дальше уже мне нужно было просто держаться за руку Алекса, который впрочем и сам меня не отпускал. Каждый новый ненавидящий меня взгляд не открывал ничего нового, и потому был мне совершенно безразличен, я была к нему готова, я знала наперёд, каким он будет и зачем, а значит никаких новых эмоций. Только выдержка и расправленные плечи, и улыбка, улыбка напускного удовлетворения, беззаботности, уверенности в себе.

Наконец, мы подходим к Марку и это, пожалуй, единственный человек, который смотрит на меня не с презрением, а с радостью, и так я думаю до тех пор, пока не перевожу свой взгляд на его новоиспеченную супругу – другая пара глаз глядит так ласково и приветливо, что мне делается тепло на душе и спокойно. Не всё так плохо, как оказывается, или же ей просто не успели напеть в уши, какой я страшный и порочный человек. Мы поздравляем их, и Алекс берёт микрофон и объявляет:

-Марк, дорогой мой друг, лучший мой друг, мои пожелания ты уже слышал, подарки получил, а теперь, я хочу сказать тебе, что материальное навсегда останется материальным, а мы с Валерией хотим тебе подарить нечто более душевное, и это будет песня!