Моногамия

И вот у меня не было секса почти 2 месяца. Кто виноват? Габриель или кто-то другой? На роль кого-то другого я сходу назову три десятка имён не останавливаясь, и это будут только самые вопиющие случаи с поглаживанием его волос на груди в районе раскрытого ворота рубашки, нежным разминанием его бедра наманикюренной изящной рукой, шептания пухлыми губами интимностей ему на ушко, кокетливо сексуального отпивания из его бокала, ласкания волос на его буйной и невозможно, до истомы в животе, сексуальной голове, я сама не могу устоять, хоть и было время, когда я запускала туда свои руки каждый день и по нескольку раз … Но всё это в прошлом. Да, я знала, всегда знала, что всё закончится. Вопрос был лишь в том, когда это случится, и нужно отдать должное – продержалась я довольно долго, честно, и не рассчитывала на такой срок. По моим прогнозам это мог быть максимум год, но их прошло почти три уже... Неплохой результат, в целом … Но, как больно, как же больно, невыносимо, нестерпимо… Я хожу как зомби по дому, не могу ни готовиться к своим экзаменам, ни заниматься детьми.

Некоторые дни нашей жизни канули в бездонный колодец памяти, а некоторые запечатлелись в ней как дизайнерские открытки. Это был один из тех дней, вернее даже, это был вечер. Это был до безумия красивый и грустный вечер, закат, солнце уже село, небо залито невероятными оттенками жёлтого, оранжевого, пурпурного, небо отражается в море, полный штиль. Море как зеркало, огромное зеркало, которое, не содрогаясь, отражает все перипетии наших судеб, годы летят, люди рождаются, люди умирают, остаются другие люди, а море всё отражает и отражает бесстрастно картины нашего быстротечного бытия. Я сижу в одной майке за столиком на крытой террасе, хотя сейчас июль, мне уютнее в доме. Я пытаюсь учить свою математику, мне нужно сдать экзамен, но мой мозг отказывается обрабатывать входящие числовые данные. Мой мозг в прострации… У него защитная реакция, он отключён, чтобы не думать о том, о чём я заставляю его думать – о нашем с ним будущем. Ведь нужно что-то решать.

Мне вспомнились слова Алекса про развод «ЕГО НЕ БУДЕТ». Господи, как непостоянны мужчины! Мы, женщины, знаем об этом, но всё равно верим им. Что же это? Ведь я то не верила, все эти годы я ждала приближения этого события как неизбежной катастрофы, ждала но не готовилась, знала, что бесполезно. Я почти уверена, что это Габриель. Чёрт, будь я на его месте, я сама бы не удержалась - столько секса и желания было в её смуглом теле и рыжеволосой голове. Конечно, это она. Моложе меня ровно на 14 лет, свежа, как первая майская роза. Куда мне, три раза рожавшей с больными почками и ещё кучей проблем до неё! Мы бегуны на разные дистанции!

BIRDY + RHODES - Let It All Go

https://www.youtube.com/watch?v=6u0DGIh3wLA&index=9&list=RDsm3p4vHT-7s

И вот, в тот вечер Алекс внезапно вернулся. Его не было больше месяца. Вошёл на террасу и сел напротив меня. Он смотрел мне прямо в глаза, и я не могла понять, что в них. Я ждала, что он заговорит о разводе, но он молчал. Я тоже. Честно говоря, мне было, что сказать, но боль так истерзала мою душу, что я боялась разрыдаться, а это уже унижение. Для меня нет ничего хуже унижения. Поэтому мы молчали оба. Я забрала свой взгляд первой, не выдержав этой пытки, и устремила в сторону моря, а Алекс встал и ушёл к детям. Ночью он не приходил в спальню, уснул в детской в одной постели с Лурдес.

Я поняла, что это конец. Но как уйти и не поговорить, так же нельзя. Я написала ему СМС с датой и местом нашего судьбоносного разговора. Он ответил тем же способом, что явится непременно.

И вот мы сидим у окна за столиком ресторана «Париж», за окнами спешит быстротечная городская жизнь, но у нас, в нашем маленьком мире, нависшем над кованым столом с белой льняной скатертью, время остановилось.

Я никак не могу начать разговор. Я – одна гигантская, выжженная кислотой рана и сейчас меня начнут посыпать солью. Я изо всех сил стараюсь не делать собачьи глаза.

Алекс жалеет меня и начинает первым:

-Ты изменилась.

- Ты изменил меня.

- Я не хотел этого.

- Никто не хочет, некоторые вещи происходят сами собой.

- Это верно.

Молчание, опять долгое и густое, как кисель.

Наконец, я собираю всю свою волю в кулак, самое главное для меня сейчас – держать под контролем слёзы:

- На самом деле всё изменилось и пришло время, я думаю, менять правила игры.

Его лицо вытягивается.

- О чём ты?

-Ты знаешь, о чём.

Опять молчание. На этот раз снова он начинает:

-Почему?

-Мы уже озвучили это: всё изменилось.

- Я не позволю.

- Боюсь, я не вижу надобности спрашивать.

- А Лурдес?

- Конечно, она будет с матерью, ты же знаешь.

- Ошибаешься.

- Детям с матерями лучше.

- Не в нашем случае.

Я не поняла, на что он намекает, так как вроде бы я была ей неплохой матерью, и решаю, что, вероятнее всего, он говорит про деньги, ведь все его жёны уходят ни с чем. Отвечаю на этот намёк:

- Мне ничего не нужно. Я заберу только дочь.

- Я не отдам.

- Это бесчеловечно.