Монмартрская сирота

Элиза последовала за индианкой, оставив дверь незапертой, и обе они бесстрашно поили осматривать таверны и «салуны» Золотого Поля.

Это было в высшей степени смелое и безрассудное предприятие, на которое не решились бы самые отважные храбрецы; девушки же, казалось, не находили в нем ничего необыкновенного.

Освещенные керосином таверны представляли собой простые бараки с оконными рамами без стекол. Благодаря этому снаружи легко было видеть всех посетителей.

В первом заведении Жо не было.

Кабаки, которых множество, были расположены на близком расстоянии друг от друга. Они занимали большинство домов единственной, изрытой грязными рытвинами улицы с деревянными тротуарами по сторонам, позволяющими с грехом пополам передвигаться по поселку, когда дождь превращает в топи огромные кучи песка.

Девушки с беспокойным любопытством приблизились к следующему заведению и стали заглядывать в окна.

Внутри все тонуло в оглушительном шуме: раздавалась самая безобразная ругань, отвратительные песни, велись адские игры. Сквозь густые клубы табачного дыма, наполнявшие кабак, они различали зверские, пьяные лица золотоискателей, но не находили среди них доброго негра, лицо которого легко было узнать.

Они упорно продолжали поиски, но старика нигде не было.

Было поистине чудом, что смелые девушки не были узнаны приходящими и уходящими посетителями таверны, которые испытывают какую-то странную потребность переходить из одного заведения в другое.

Наконец, как и следовало ожидать, один из золотоискателей, вероятно менее пьяный или более проницательный, чем другие, узнал их.

Он собирался войти в «салун» Джошуа, когда заметил девушек, которые в этот момент стояли на тротуаре, освещенном ярким светом фонарей.

Он изумленно протер глаза и пробормотал:

— Да зажарит дьявол мои внутренности, если это не проклятая девчонка. Право!

Он направился к девушкам, которые пустились бежать от него. Негодяй погнался за ними, крича во всю глотку. Он грубо схватил индианку за рукав блузы и хотел потащить ее за собой.

Не издав ни звука, она вытащила нож и одним ударом, которому позавидовал бы любой мексиканец, порезала ему руку до кости.

Пьяница испустил вопль бешенства и боли и поднял страшный вой:

— Она пролила мою кровь!.. Фрэд!.. Фрэд!.. Вор, фальшивомонетчик! Иди сюда!

На эти крики пьяницы толпой вывалились из таверн. Впереди всех был Фрэд.

— В чем дело? Чего ты?

— Она меня окровавила… Вот!.. — И он показал свою руку, порезанную до кости.

— Кто?.. Да кто же?..

— Другая!

— Какая другая!

— Та, что сопровождает проклятую девчонку.

Фрэд увидел наконец две ловкие фигуры, которые бежали в конце улицы, и закричал во всю силу легких:

— Беда, друзья!.. Беда!.. Не давайте им убежать!

Фрэд не старался даже объяснить себе, каким образом девушка, оставленная им в хижине, очутилась теперь на улице в сопровождении индианки.

Прежде всего нужно схватить их: как все случилось — выяснится потом.

Элиза и Колибри успели бы скрыться, если бы этому не помешала непредвиденная случайность.

Деревянный тротуар, по которому бежали девушки, сломался под индианкой, и нога бедняжки застряла между двух досок, как в капкане.

Пока она ее высвобождала, банда пьяных негодяев успела приблизиться.

С решимостью, которую нельзя было предполагать в столь хрупком существе, Элиза заслонила подругу и, направив на толпу длинное дуло револьвера, захваченного ею в хижине, без малейшего колебания спустила курок.

Один из нападавших рухнул на землю.

Крики и проклятия возобновились с удвоенной силой. Но внезапный отпор, столь же решительный, сколь и неожиданный, на минуту остановил толпу.

Как ни был короток этот промежуток, он дал возможность Колибри освободиться, и обе девушки стремглав бросились вперед.

К несчастью, из-за остановки они потеряли две минуты! Две минуты, за которые они успели бы спастись в поле и найти стоянку друзей.

Теперь же, увы! путь им преградила пьяная толпа, подымавшая все больший шум.

Им ничего больше не оставалось, как укрыться в хижине Фрэда, стоявшей в самом конце улицы, в нескольких шагах от ям, вырытых золотоискателями в песчаной почве.

Едва дыша, они вбежали в хижину и успели забаррикадировать дверь, пока наиболее ловкие из пьяной ватаги, пошатываясь, приплелись туда и принялись стучать в дверь, требуя, чтобы их впустили внутрь.

При постройке своего жилища Фрэд и Бен, очевидно, старались сделать его как можно прочнее.

Оно представляло собой нечто вроде небольшого форта или блокгауза, в котором несколько решительных человек с успехом могли бы выдержать довольно серьезную осаду. Братья-золотоискатели, которые неутомимо работали и вели таинственный и замкнутый образ жизни, имели, по всей вероятности, серьезные основания превратить свое жилище в крепость.

По всем углам строения, как и в дверях его, были сделаны отверстия для ружейных дул, едва заметные непосвященному. Девушки заметили эти бойницы только потому, что сквозь них, прорезая царившую в хижине темноту, пробивался свет от освещенных пивных и «салунов».