Монмартрская сирота

— Вы говорите — мои родители… Что могут иметь общего с вами мои отец и мать, взятые в плен бандитами?

— Это уж мое дело, моя крошка! И вы скоро пожалеете, что противились мне.

Элиза почувствовала, как гнев туманит ей голову.

Она инстинктивно подняла револьвер, направив его на издевающуюся над ней амазонку.

— Я должна была бы вас убить, как кровожадного зверя — какой-то таинственный голос говорит мне, что вы будете для нас демоном зла… Но я не убийца…

Амазонка звонко расхохоталась и быстрым движением подняла коня на дыбы.

При этом стал виден стоявший сбоку молодой человек, одетый в живописный мексиканский костюм; Элиза не успела опомниться, как он метнул лассо по направлению к ней.

Открытая петля была уже над головой девушки, как вдруг в этот момент загремел выстрел из карабина.

ГЛАВА XII

то был выстрел Стального Тела.

Он прицелился и спустил курок с той молниеносной быстротой охотника степей, которая поражает даже лучших стрелков цивилизованных стран.

Ему удалось уловить мгновение, когда незнакомец, метнув лассо, протянул руку в ожидании, когда петля упадет на плечи девушки. Рука оставалась еще четверть секунды в том же положении, а затем бессильно опустилась, раздробленная пулей.

— Карамба! — вскрикнул раненый. — Мерзавец искалечил меня!

Как раз в это время петля обвилась вокруг шеи Элизы. Лошадь, приученная к таким упражнениям, уперлась передними ногами в землю и дернула лассо прикрепленное к седлу с помощью массивного железного кольца.

Элиза, однако, была не из тех жалких созданий, которые в минуту опасности окончательно теряют голову и падают в обморок, вместо того чтобы проявить всю свою энергию и сохранить хладнокровие, необходимые при подобных обстоятельствах.

Вероломная атака застала ее врасплох, но не привела в замешательство.

Она прошла школу своих друзей-команчей, знакома была со всеми хитроумными приемами, которыми пользуются в пустыне, и знала, как с ними бороться.

Быстрым движением она протянула руки и опустила голову. Страшная петля соскользнула, не достигая цели, на землю, и человек с раздробленной рукой разразился градом отборных ругательств, которыми испанский язык — нужно отдать справедливость — далеко не беден.

Ловкость, с какой Элиза высвободилась из-под петли, вызвала дружное «браво!» ковбоев и радостные рукоплескания Колибри, а Черный Орел в знак одобрения величественно покачал головой.

Крики и проклятия раненого вывели почему-то из терпения всегда спокойного Жако Канадца.

— Да перестанет ли, наконец, он реветь, этот парень! — воскликнул он с сердцем. — Можно подумать, что его отправляют на тот свет… Из-за одной пули столько шума…

Стальное Тело расхохотался, что окончательно вывело из себя незнакомца, и ругань его стала еще яростнее и грязнее.

— Канадец прав, — прервал его Стальное Тело своим насмешливо спокойным голосом, — вы поднимаете много шума из-за пустяков. Это было с моей стороны лишь предостережением, я вас пощадил, хотя мог бы убить наповал.

— Ты лжешь, негодяй! — вскрикнул раненый.

Несмотря на свое хладнокровие, ковбой вздрогнул, но, сдержавшись, сказал медленно, с ударением на каждом слове:

— Я не негодяй и никогда не лгу. Все, кто знаком со мной, знают это прекрасно. В вашем отряде есть несколько господ, на лице которых еще не изгладились следы моих шпор. Эти джентльмены могут засвидетельствовать, что Стальное Тело…

— А, так это вы тот знаменитый ковбой?.. Мы готовы принять ваши услуги за любую цену…

— Мадемуазель Элиза Дэрош только что вам заявила, что мы не продаемся… Прекратите браниться и болтать лишнее. Не забывайте, что если вы еще живы, то обязаны этим лишь моему терпению и не злоупотребляйте им… Вы только что заградили нам дорогу с целью уничтожить наш отряд… Вы совершили, таким образом, заведомо враждебный акт, который нельзя ничем оправдать…

— Но вы меня ранили!..

— Молчать, когда я говорю! Теперь вы намерены преградить нам путь… Ваши попытки завладеть мисс Дэрош равносильны объявлению войны. Вы, очевидно, добиваетесь битвы; ладно, будем драться!.. Что касается вас, сударыня, — сказал он, почтительно склоняясь перед амазонкой, наблюдавшей за ним с презрительным и в то же время любопытным видом, — то не угодно ли вам отсюда удалиться. Стычка будет серьезная, и я буду в отчаянии, если вас заденет какая-нибудь шальная пуля.

— А если мне заблагорассудится остаться здесь? — возразила она резким голосом. — Если мне не страшны эти пули, которых вы так из-за меня боитесь…

— Как вам угодно, сударыня. Я исполнил свой долг. Будь что будет…

Пока велись эти переговоры, к всадникам приблизились золотоискатели.

Во главе их шел Фрэд, потрясая винтовкой.

Помятый, со свежими следами шпор ковбоя на лице, он хотел отмщения.

Незнакомец после нескольких неудачных попыток всунул, наконец, свою истерзанную, раздробленную руку, в ожидании перевязки, за борт камзола и героически приготовился участвовать в бою.

Как ни бесстрашны были ковбои, но положение их было критическим.

Зная, как важен первый решительный удар, Стальное Тело решил прибегнуть к стремительной и внезапной атаке.