Монмартрская сирота

Парижанин горел страстным желанием поскорей убедиться в важности своей находки и не мог усидеть на месте.

У него, однако, хватило благоразумия ничего не сказать жене и дочери. Он промолчал, боясь разочаровать их в случае неудачи, и удовлетворился тем, что, поцеловав их на прощание, сказал:

— Немножко терпения, и вы узнаете невероятную новость, сулящую нам счастье и радость.

У мадам Дэрош мелькнула мысль, что есть какие-нибудь вести о бедном маленьком Марселе.

Но, увы! ее муж, несмотря на благородное сердце, несмотря на глубокую любовь к семье, лелеял теперь лишь одну мечту — мечту о сокровище.

Она вздохнула и подумала: «Для меня нет счастья, пока мне не вернут ребенка».

Взяв с собой шесть лошадей и все необходимое, Дэрош и Жо вновь отправились по знакомой дороге к Анатским горам.

Горные и плотничьи инструменты, которыми они запаслись, сослужили им хорошую службу как при постройке лестницы, так и при разрушении стены.

Они без труда нашли Воздушный Город, благополучно добрались до верхней площадки и вошли в первую комнату.

Тут-то и пригодился Дэрошу план, который он начертал на спине негра за неимением бумаги и пера, карандаша или чернил.

Никогда не удалось бы им без него добраться до цели их путешествия среди множества комнаток, похожих друг на друга, как ячейки улья.

Несомненно, без плана они не нашли бы того пути, по которому их заставил идти случай в образе енота.

Через десять минут они очутились у большой стены, украшенной изображением идола с головой каймана.

Вооружившись кирками, Дэрош и Жо энергично принялись разрушать стену над норой. К удивлению, работа подвигалась очень медленно.

Красноватый цемент, связывающий глыбы гематита, из которых состояла стена, поддавался очень туго.

Они удвоили энергию и, проработав около часа, поняли, что им потребовалась бы целая неделя, чтобы прорыть отверстие, достаточное для того, чтобы в него мог пролезть человек.

Холодная злоба охватила Дэроша, сгоравшего от нетерпения найти сокровище, и ему пришла в голову безумная мысль, осуществление которой могло стоить им жизни.

— Что же, — сказал он, — коль сильна болезнь, так и лекарство нужно употребить сильное. Динамитный патрон — это единственное, чем можно помочь нашему горю…

Затем он вынул из патронташа гильзу, наполнил динамитом, привязал с одной стороны бикфордов шнур и, положив патрон в нору ракуна, скомандовал Жо:

— Идем отсюда живей!

Спустя несколько минут страшный взрыв потряс до основания скалу и разрушил стену.

Оглушенные грохотом взрыва, они добрались до стены, пролезая в щели и перебираясь через груды обломков.

При свете свечи они заметили сквозь пелену дыма брешь.

Стена, казавшаяся нерушимой, раскололась, как будто в нее ударила молния.

Проход оказался очень узким, и они с большим трудом пробрались сквозь него.

Первым, исцарапав все тело, пролез Дэрош. Поднявшись на ноги, он заметил над головой огромный осколок, который сорвался с верха стены и держался только каким-то чудом.

«Стоит этому осколку шелохнуться, — подумал он, — и мы будем заперты здесь навеки. Да и жизнь наша не была бы тогда долговечна…»

Наконец-то они здесь, в этой сокровищнице, которая веками возбуждала алчность людей…

Без сомнения, это и есть то место и те сокровища, о которых говорилось в легенде.

Дэрош, однако, не испытывал того опьянения, того безумия, которые в подобных случаях обычно охватывают даже самых спокойных и бескорыстных людей.

Он как будто разочаровался.

А между тем там были слитки золота, составляющие целое состояние.

Самородки различной величины — от ореха до человеческой головы, симметрично сложенные слитки, кучи золотого песка наполняли сундуки или, вернее, деревянные, грубо сколоченные ящики, которые прекрасно сохранились.

Золото это, тусклое, без блеска, будто покрытое дымом, действительно, выглядело совершенно непривлекательно.

Это был грубый материал, еще не обработанный, в своей неприглядной естественной простоте.

Представьте себе глыбы гранита до того, как они стали величественными стенами дворца, или кусок мрамора, прежде чем скульптор изваял из него богиню или героя.

Но собранное здесь золото тем не менее и в таком виде представляло огромную ценность.

Несметное богатство заключалось в двадцати пяти ящиках, выстроенных в ряд около стены!..

— Ведь здесь больше тридцати тонн, — воскликнул, наконец, Дэрош, воодушевляясь. — На сто миллионов!.. Может быть, даже больше!..

Звук собственного голоса удивил его, так он изменился.

Ему показалось, будто говорил не он, а кто-то другой.

Что касается Жо, то он молчал и чувствовал себя счастливым, видя радость своего господина; он ликовал, потому что ликовал Дэрош. Это была радость соучастия, если можно так выразиться.

Мало-помалу, однако, Дэрош начал испытывать чувство, похожее на опьянение.

Он черпал пригоршнями золотой песок, пропускал его сквозь пальцы, погружал руки в золотые кучи и царапал ногтями золото, ощущая лихорадочную радость и стараясь продлить как можно дольше это нервное ощущение.

У него вырвался крик — крик восхищения и удовлетворенной жадности.