Монгол

Ночью, когда, закутавшись в меха, Темуджин заснул у огня, ему приснился странный сон. Ему снилось, что он и Джамуха оказались на берегу Проклятого Озера. Оно его просто зачаровало, и Темуджин не отрываясь глядел на него, ощущая поразительное волнение и чувствуя, как по спине и лицу льется горячий пот. Когда он посмотрел на Джамуху, ему показалось, что он видит лицо мертвеца. В глазах Джамухи ясно читались ужасные муки, он показал взглядом в сторону озера, его губы двигались, и хотя Темуджин не слышал ни звука, он понял, что Джамуха его о чем-то предупреждает. Темуджин продолжал смотреть на него, а Джамуха, распахнув одежду, показал свою грудь. На ней была кровоточащая рана, и в ее глубине можно было различить сердце Джамухи, которое замедляло биение с трудом выталкивая наружу густые фонтанчики крови.

Глава 14

На следующий день Темуджин позабыл об озере и о своем сне.

Почва пустыни напоминала на солнце растрескавшиеся пластины чистого золота, а далекие холмы с неровными вершинами, каменные колонны и разрушенные храмы отливали нежным цветом нефрита на фоне переливающегося перламутра неба. Бесконечный сильный ветер дул порывами. Молодые люди с криками вырвались вперед. Они щелкали плетками, делали огромные круги, заставляли коней вставать на дыбы, перепрыгивать через валуны. Молодые голоса громким эхом разносились по степи.

Днем стало настолько жарко, что пришлось искать приют у скалы, напоминающей огромный позвоночник какого-то неведомого древнего животного. Место, где они остановились, представляло собой долину с высохшими серо-зелеными кустарниками. Яркий белый свет ослеплял, и из глаз обильно текли слезы. Лучи солнца нестерпимо жгли. Лошади низко опустили головы и тяжело дышали. Темуджина разморила жара, и он лениво наблюдал за тем, как скорпионы и ящерицы быстро переползали от одной тени к другой. Больше в этой жуткой жаре никто и ничто не двигалось. Казалось, весь мир состоял только из удушающе жаркого солнца, раскаленных камней и пустыни.

Вдруг среди палящего ада появилась крохотная фигурка на коне — черная мушка в белом пламени, — и она медленно ползла по желтому песку и глине пустыни. Путники сразу насторожились, проверили, на месте ли оружие, удобно ли расположены колчаны, полные острых стрел.

Прошло много времени, прежде чем всадник приблизился — в пустыне сложно точно определить расстояние, — когда он наконец въехал в долину, тени стали совсем длинными. Когда всадник заметил вооруженных людей, он, натянув поводья, внимательно пригляделся к ним. Они тоже глядели на него. Перед ними был старик, высохший, с темной кожей и хитрым лицом, как у состарившейся обезьянки. Из-под низко опущенного капюшона глядели блестящие хитрые глазки. Незнакомец улыбнулся.

— Братья, я вас приветствую, — вежливо сказал старик. Он переводил взгляд с одного воина на другого, и наконец его взгляд остановился на Темуджине. Он добавил: — Я — Дай Сечен.

Есугей и юноши поднялись и также вежливо поприветствовали старика. Есугей сказал:

— Я — хан Якка Монголов, а это — мой сын Темуджин. Я хочу выбрать для него невесту из рода Олхонодов. Это род его матери. Вот Субодай. Его родственники пасут оленей, а его отец теперь стал членом моей орды. А это Шепе Нойон, и его отец принадлежал к враждебному народу, но сейчас он служит мне. — Он коснулся плеча Шепе Нойона и ласково улыбнулся. — Шепе никто не может превзойти в храбрости… даже его отец. Он один напал на Гутчлука и угнал огромное стадо белоносых коней и подарил их мне в знак нашего союза. А это Джамуха, анда моего сына.

Дай Сечен вежливо слушал все, что говорил ему Есугей, но продолжал пристально вглядываться в лицо Темуджина. Наконец старик сказал:

— У твоего сына глаза сверкают, как зеленый камень, а лицо напоминает полуденное небо. Прошлой ночью мне представился белый ястреб, спускающийся с небес. Он нес солнце и луну и стоял передо мной, сияя ярче яркого дня, а его глаза были глазами Темуджина. Когда моя дочь Борте появилась из юрты, ястреб опустился ей на плечо. Братец, мое племя не пылает враждой к твоему племени. Пусть твой сын едет в мою орду и взглянет на мою дочь. Она прекраснее любой другой девушки.

Есугей заколебался, но Темуджин горел желанием сделать именно так, как говорил старик, и он сказал:

— Ничего не случится, если мы взглянем на девушку, помимо всего, нам нужен отдых.

Видя нерешительность Есугея, Дай Сечен сказал:

— Это божий знак. Сами боги сделали так, чтобы я встретил твоего сына на пути. Я умею предсказывать будущее, и мои дядья — шаманы. Твой сын станет править многими народами, он соберет их в огромную орду.