Монах - последний зиндзя

- Извините меня, - сказал Дзебу. - Мне кажется, господин Хидейори, что вы обвиняете господина Юкио в том, что он подверг угрозе вашу жизнь. Я принимал участие в битве, когда погиб Кийоси. Господин Юкио не имел никакого отношения к его смерти. Сейчас господин Юкио предоставляет себя в ваше распоряжение и предложит двенадцать тысяч опытных воинов, сражающихся в войне последние семь или более лет, в то время как Такаши успокаивается. Я уверен, что вы примете его братскую помощь.

Хидейори сжал губы.

- Меня чуть было не лишили головы из-за него! Он вернулся сюда, считая, что я умер, и провозгласил себя главой нашего клана. Теперь он не сам приехал, чтобы разрешить наши проблемы, а посылает посланника с письмом, - я не хочу обидеть вас, шике. Я приму его помощь, но между мной и Юкио ещё остаётся много нерешённых вопросов.

Слова Дзебу о войсках Юкио, находящихся в боевой готовности, напомнили Танико, что Хидейори вел пассивную жизнь в Камакуре с пятнадцати лет. Все это время он испытывал постоянный страх, что Согамори может в конце концов казнить его. Бокуден и Хоригава должны иметь надёжных защитников. Жизнь в страхе в течение такого длительного периода несомненно внесла смятение в душу Хидейори, но какого рода смятение?

- Я пошлю письмо брату, - сказал Хидейори. - Я напишу ему, что готов поднять армию и немедленно вступить в бой. Прикажу ему ударить с северо-запада вниз по дороге Хокурикудо, а я спущусь на Токайдо с востока. Одновременно Мочихито и его сторонники поднимут восстание в столице, - он поднял чашку с саке и пристально поглядел в глаза Танико. Она почувствовала, что краснеет.

- К концу лета мы будем в столице, и Такаши будут забыты, как последний снег!

Танико была удивлена: почему это было сказано специально для нее?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Такаши-но Ацуи подошёл к шкатулке с драгоценностями, открыл ее и достал оттуда меч своего отца - Когарасу. Меч был завернут в плотный красный шелк. Ацуи развернул его, положил обоюдоострое лезвие на подставку из чёрного дерева в альков токонамы и воскурил фимиам в небольшом меднике. Когарасу блестел, подобно озеру в полнолуние. Ацуи вменил себе в обязанность ежедневно чистить меч. Сейчас он молился Когарасу, прося помочь ему быть достойным сыном своих родителей в предстоящих сражениях. Меч должен хранить дух его отца.

Затем он пошел к своему деду. В главном зале для аудиенций Рокухары полный и бритый наголо Согамори, одетый в оранжевую сутану монаха, диктовал приказы кузенам, дядям Ацуи, и другим высоким должностным лицам.

Принц Мочихито, дядя императора, провозгласил себя императором и немедленно бежал из города. Отряд телохранителей императора покинул город вместе с Мочихито. Их увел с собой родственник Муратомо, не принимавший участия в восстании Домея. Также с Мочихито ушел бывший регент Фудзивара-но Мотофуза, старый враг Такаши. Его воины вызвали уличные беспорядки, испугавшие Ацуи.

Мочихито поддержал прокламацию Муратомо-но Юкио, призывавшую ко всеобщему восстанию против Такаши, утверждая, что люди, объявившие войну Согамори, не станут разбойниками, а будут верными сторонниками настоящего императора - его. Согамори считал, что претендент и его небольшая группа направлялись к Наро, находящемуся в двух днях пути на юго-восток от Хэйан Кё. Там они, возможно, будут искать убежища у буддистов и воинствующих монахов зиндзя, поддерживающих их. Может быть, они пробудут в Наро, пока Хидейори, собравший на востоке армию, не придет к ним.

Согамори приказал мобилизовать тридцать тысяч самураев и послать их против Мочихито и его сторонников. Затем они должны были дойти до Наро и напасть на монастыри, поддерживающие Муратомо. Из Наро они должны маршем пройти на север и встретить Хидейори в Токайдо. После победы над Хидейори войскам Согамори надлежало вернуться в Хэйан Кё, получить подкрепление и продвинуться к северо-западным провинциям по дороге Хокурикудо, чтобы нанести поражение младшему брату Муратомо Юкио.

- Они считают, что победят нас, нанеся удар по трём направлениям одновременно, - проворчал Согамори. - Но мы встретим каждый удар по отдельности и нанесем им поражение по очереди, - он покачал пальцем и повторил: - По одному - вот в чём секрет победы!

Его сыновья и военачальники поклонились.

- Я слишком великодушен! - продолжал Согамори. - Отдавая мягкосердечные приказания, я пытался жить в соответствии с учением Будды. Я оставил братьев Муратомо в живых. Я терпел бесчестных офицеров в охране императора. Я не тронул Северных Фудзивара.

Внезапно он встал и опрокинул ударом ноги прекрасную древнюю стеклянную картину, состоящую из четырех панелей.