Монах

За май и июнь ему сделали еще три операции. Врачи удивлялись его стойкости. Молодой организм и еще какая-то неизвестная врачам внутренняя сила помогала Алексею, он день ото дня становился сильнее, и восстанавливался на удивление быстро. Маша уже вышла на работу, и он ждал ее всегда с нетерпением. Конечно, он хотел видеть ее, целовать ее лицо, руки, но тут же просил приходить пореже, учитывая «интересное положение», боясь перегрузок. Она улыбалась его словам, но чувствовалось, что ей нравится эта забота, хоть и словесная.

Осень не порадовала. Не было теплых денечков бабьего лета. Не успели листья деревьев приобрести желтый цвет, как выпал первый снег. Не тот, который исчезает на другой день от теплых солнечных лучей. Выпал и остался, а с ним пришли морозы, сначала так, чуть-чуть, верхний слой земли покрылся ледяной коркой, а потом пришли и настоящие, от которых можно спрятаться только в теплых квартирах. Подули ветра, срывая не только листву с деревьев, но и крыши, и плохо сметанные стога сена. Вчера было лето, а сегодня уже зима, а осень милая затерялась где-то в морях-океанах…

Алексей уже вышел на работу. Правая нога еще болела, но он никому об этом не говорил. Да и кому говорить? Беременность Маша переносила нелегко. К ней постоянно прицеплялись респираторно-вирусные инфекции, да к тому же ее организм плохо переносил повышенную температуру. Часто Алеша обтирал ее марлей, смоченной в прохладной воде, заставляя на ночь пить чай с малиной, травяные отвары и различные морсы. Какое благо, что мама все это готовила. От всех этих инфекций у Маши была постоянная боль в мышцах. Очень часто она не могла уснуть, порой пульс отбивал сотню ударов, а то и больше. Алексей укладывал ее к себе на колени, как маленькую девочку, и раскачивал под детские песенки. Если они заканчивались, пел стихи Пушкина, Есенина, благо, что он с детства знал их наизусть. Как ни странно, под такой аккомпанемент она засыпала. Он сидел неподвижно, боясь растревожить сон любимой. Были случаи, когда сна не было всю ночь. Маша уговаривала его поспать, но он молчал и не соглашался. Ему казалось, что в общении с ним Маша легче переносила все неприятности.

В конце декабря на свет появилась дочка. Когда Алексей перед Новым Годом привез свое богатство домой, он не мог насмотреться на жену, которая стала еще прекраснее, и на дочку, которая была вылитая Маша.

— Как назовем? — спросил Алексей.

— Как скажешь.

— Тогда пусть будет Анюта. Когда вырастет, будет Анной, может, кто-нибудь назовет ее Нюрой, так деревенские звали мою маму.

Маша улыбалась.

— У нас же не деревня, потому и звать ее Анюта.

Алексей обнял Машу, закрыл свое лицо копной ее русых волос, и шептал ей на ухо какие-то глупые, странные слова, понятные только им двоим.

Шестнадцатилетние

В техникуме поговорить не удалось. Мешало то одно, то другое. Да и говорить об этом на ходу Алеша не хотел, поэтому попросил Машу встретиться с ним вечером на берегу реки.

— Алеша, ты что-то хочешь мне сказать?

Она словно почувствовала, что разговор предстоит серьезный.

— Машенька, пожалуйста, не спрашивай. Придешь — расскажу. Для меня это очень важно.

Она улыбнулась.

— Ты меня интригуешь. Обязательно приду.

Хотя берег тянулся вдоль всего города, но было у них одно особенно любимое место для встреч, недалеко от Машиного дома. Река здесь была широкой, посредине ее располагались острова. На них никто никогда не жил, только рыбаки давным-давно установили свои домики, где хранили снасти, а в дождливую погоду укрывались сами. Если смотреть на реку от воды, то она вроде не широкая, острова сужали ее, а поднимись чуть повыше, и человек на том берегу покажется маленькой букашкой.

Несколько лет назад половодьем на отмель выбросило толстое, чуть искривленное бревно. Какой-то добрый человек превратил его в удобный диван, сделав сидение и спинку, чтобы было на что опереться спиной. Для многих это место стало привлекательным, молодые пары стремились сюда наперегонки. Жаль, такое место было одно. Позади «бревна-дивана» крутой берег плавно переходил в широкий уступ, на котором разместились железнодорожные пути великой транссибирской магистрали. Через каждые пять минут поезда на стыках стучали колесами. У реки этот стук был слабее, звук улетал с откоса вверх. К стуку колес местные жители привыкли быстро, и просто не замечали идущих друг за другом составов.

Маша жила в нескольких минутах ходьбы от «бревна-дивана», и они с Алешей, гуляя, заходили туда в любое время года. Конечно, зимой долго не посидишь, но минутку-другую передохнуть можно. А сейчас в город пришла весна. Даже не пришла, прилетела. Снега в этом году почти не было, поэтому за несколько дней и следа от зимы не осталось. Вчера термометр показывал двадцать тепла, и на деревьях появились листья.