Читаем Монады полностью

1 |00691 Чайка огромной звериной красы                 Гордо вышагивает и недаром                 Вот бы еще ей лихие усы                 Славным была бы приморским жандармом                 Или начальником чрезвычайки                 Я обращался бы к ней: Товарищ Чайка                 Куда прикажете арестованных девать? —                 В расход! – и по своим делам<p>Некая дневниковость что ли</p>2006Предуведомление

При утрате поэзией в современном мире пафосной и новостной значимости и способности через то непосредственно влиять на социокультурную сферу жизни общества, при ней осталась и даже активизировалась и актуализировалась интимная, что ли, составляющая, в Интернете обнажившись в виде интенсивного, раскованного и даже разнузданного образа общения и тихости дневниковых слежений дней жизни и душевных нюансов, впрочем, вполне ныне необязательных для всеобщего обозрения и яростного соучастия. Так – заметки. Листки, брошенные в вечность.

Вот именно что.

1 |00692 Вхожу в музей и вижу льва                 Но не Семеныча, а бронзового                 Он на меня глядит едва                 Я покрываюсь краской розовой                 Потом немного осмелев                 Шепчу: Прости, я думал – лев                 Только Рубинштейн бывает                 А оно вон как оборачивается-то!                 Он молчит1 |00693 Она усилием любви                 Его обратно оживила                 Зажав разорванную жилу                 Сидел он перед ней в крови                 Как некое Шиуж Аснулась                 И ожививши, ужаснулась                 Она1 |00694 И я ходила в парандже                 Но вот уж десять лет уже                 Как нету смысла в этом деле                 Поскольку слабые истлели                 Все мягкие живые части                 А кости белые? – а кости                 Не знают толку в этом деле                 Вот и лежу неприкрытая1 |00695 Он был белым генералом                 Она – красным комиссаром                 Их обоих расстреляли                 Как вредителей ужасных                 Советской власти                 Все прошло, все стало бывшим                 Как невинно пострадавших                 Их обоих                 Реабилитировали —                 И это есть хорошо1 |00696 Слепень, словно свирепый монстр                 Сучит свои литые ноги                 И зуб его премного остр                 И мысль его остра премного                 И я внезапно ослабев                 Пред ним, словно Борис и Глеб                 Совместный                 Стою покорно-обреченный                 Но и победительно-смиренный1 |00697 Я видел тяжкую истому                 В его глазах, словно завесу                 Когда он выходил из леса                 Чрез поле направляясь к дому                 Своему                 Я пригляделся, кто такой он —                 Конь, или волк, или окойон                 Местный1 |00698 Бегут, бегут сады Версаля                 Согласно вытянуты в струнку                 Согласно точному рисунку                 И принципу универсалий                 Нам, подлым, как в укор завещаны                 А я, я сам себе не меньшая                 Универсалия1 |00699 С утра я пасся возле храма                 Народ, что мимо проходил                 Меня поглаживал и прямо                 Сочувствовал, и говорил                 Что это был пустой донос                 А кто я? – Навуходоноср                 Я                 Был1 |00700 В кустах я вижу – бродит кошка                 И я к ней обращаюсь: Слышь-ка                 Такая серенькая крошка                 В зубах твоих – ведь это мышка?                 Не правда ли —                 Да! – она гордо отвечает                 Раскрыла рот – и убегает                 Мышка-то                 Вот оно – коварство вербальности1 |00701 Я шел тропинкою лесною                 Над мной кружился самолет                 И я укрылся под сосною                 Выглядываю – вон сидит                 Какой-то неудобваримый                 Я спрашиваю: Ты тот самый                 Самолет?                 Да, – отвечает, – тот самый
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики