Читаем Монады полностью

Красавице почему-то отвратительна ее собственная ягодица, хотя она ее и не видит почти, но она бросается на горячую плиту и сжигает ее до основания, под звуки шипения, напоминающего музыку авангарда

* * *

Красавица и герой неожиданно совпадают в нелюбви к шее, они сносят ее топором, обретая весьма различные значения, она – красота и Стравинский, он – геройство и Мусоргский

* * *

Гениталии им обоим тоже ни к чему

* * *

Ни к чему им обоим и внутренние приложения к внешним проявлениям, и они расстаются с ними без всякой жалости под народные распевы, восходя на следующие ступени каждый своего совершенства

1 |00367 Звучит мелодья Сарасате                 В каком-то дивном исполненье                 Красавица сидит в смятенье                 Ее глаза чуть косоваты                 Ей отвратительны с рожденья                 Они                 Она их прочь руками рвет                 Вот вырвала их напрочь, вот                 Все в порядке                 И все на пользу1 |00368 Красавице ну все не нравится                 В себе                 Буквально все                 Все непомерно раздражает                 Она берет и все сдирает                 С себя                 И абсолютная красавица                 Становится                 Но только сама по себе* * *

Герой не переносит соперничества пространства и заливает его своей кровью и вроде бы успокаивается, как Блантер

* * *

Красавицу уж и вовсе все раздражает, она прорывает все и обнаруживает там героя с песней Монрико на устах

* * *

Герой стремительно проскакивает, все отменяя, и вдруг обнаруживает себя в чистой и бескачественной среде, неожиданно его удовлетворяющей и умиряющей, он присматривается и обнаруживает, что это – красавица, оформленная лишь звуками Виллы Лобаса

* * *

Герой и красавица стоят и ничего не видно вокруг – и это правильно! так надо! к тому и стремились! лишь музыка Дунаевского порождает из этого неожиданные энергетические волны необычайной силы и чистоты

1 |00369 Вот я гляжу на себя                 И что-то во мне самому начинает не нравиться                 Я думаю: начинать или не начинать                 Этот странный и великий путь —                 Путь героя и красавицы                 В окружении истинных предметов отсутствия                 В виде звуков Баха, Генделя и прочих                 Я стою и думаю —                 Начинать ли?<p>Изъязвленная красота</p>1995Предуведомление

Под красотой у нас, в основном, по преимуществу, понимается красота на античный, так сказать, манер в виде и образе гладко обтянутых, пропорционально расчленяемых и внутрь себя не пропускающих объемов.

Но есть красота и иная, могущая в каком-то смысле быть уподоблена, сближена с неким общим представлением об идеалах и конкретных примерах (архитектурных, скажем) средневековья. Речь идет о красоте изъязвленной, высшей, вернее не о ней впрямую, но о проекции ее на красоту обычную, привычную, что в отдельных местах этой проекции воспринимается как простое замутнение или изъязвление нашей милой и воспринимаемой плотским зрением красоты.

Так вот, изъязвленной красоте мы и посвящаем это небольшое сугубое не то, чтобы исследование, но повествование.

1 |0037 °Cтаруха в зеркало глядит                 Свои седые уже усики                 Но неприметные на вид                 Для посторонних                 Видит                 И беленькие тоненькие трусики                 На бледном костяном бедре                 Трогает                 И тихонько смеется, не во вред                 Себе1 |00371 Старуха рядышком кладет                 С собой в постель большую куклу                 И трогает ее за выпуклую                 Попку                 И тихий разговор ведет                 С ней                 И засыпает и встречаются                 Во сне безумными красавицами                 Обе                 На пустынном берегу жаркого моря* * *

Старая женщина обращается к другой: У вас платье чуть-чуть задралось, разрешите я вам его поправлю! – Ах, действительно, спасибо, спасибо! – Вот так будет лучше, вот так, вот так, вот так, вот так.

* * *

Старая женщина гладит кошку: Ах, какой у тебя ласковый животик! И у меня, и у меня! и у меня! вот тоже попробуй, попробуй, попробуй!

* * *

Старая женщина обращается к юноше: Молодой человек, не поможете ли мне молнию на спине застегнуть? Спасибо, спасибо, спасибо! А то все время расстегивается

* * *

Старая женщина читает книгу и плачет, плачет, плачет, расстегивает кофточку, серенький бюстгальтер, крепко-крепко прижимает книгу к груди и снова плачет, плачет, плачет, вдруг останавливается и замирает с широко раскрытыми глазами и растворенным ртом

Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики