Момент истины (В августе сорок четвертого…)

Сегодня ночью они погрузятся в эшелон, будут вскоре где-то далеко и с боями двинутся на Запад. И это странное задание – поиски какой-то лопатки здесь, в тылах фронта, – если и сохранится у кого в памяти, то лишь как незначительный и непонятный эпизод.

Они уедут, а он останется, и лопатка, если ее не найти, будет висеть на нем, как передатчик и разыскиваемые – на группе. И никто этот груз не снимет.

«Это наш хлеб, только наш, – не раз говорил ему Алехин. – И если мы не найдем и не поймаем, никто за нас это не сделает». Таманцев же Андрею как-то сказал: «Никогда не рассчитывай на прикомандированных. Даже если это оперативный состав. Надейся только на себя».

Но одному ему с этой рощей за день никак не справиться. Он должен мобилизовать на тщательные поиски всю роту, чтобы они «прониклись», «осознали», как велел генерал.

Андрей переждал какое-то время и, когда наступила тишина, окинув взглядом строй, медленно и невозмутимо, со всей внушительностью, на какую он был способен, продолжал:

– В-вы разведчики, и не мне вас учить, к-как искать… Я хочу только, чтобы в-вы осознали всю ответственность этого… не совсем обычного з-задания… Д-должен вам с-сказать, что это п-приказ д-даже не дивизионного, а вышестоящего командования… П-представьте себе на минуту, как неловко будет вашему комдиву, п-полковнику Гурееву… Как неприятно и с-стыдно ему будет, если вечером он узнает, что его разведрота в такой маленькой р-рощице не смогла найти саперную лопатку…

Андрей сделал паузу и при этом подумал, что дивизию перебрасывают на другой фронт и полковник Гуреев наверняка всеми своими мыслями находится уже где-то там, в районе выгрузки, и едва ли станет печалиться по поводу какой-то лопатки, а найти ее надо во что бы то ни стало.

И погодя Андрей сказал то, что Поляков посоветовал ему объявить в самом конце инструктажа:

– От имени к-командования довожу до вашего с-сведения, что тот, кто найдет лопатку, будет незамедлительно награжден медалью «3-за боевые з-заслуги».

– Она что, золотая, это лопатка? – вполне серьезно спросил тихим голосом стоявший в центре, прямо против Андрея, сержант с двумя орденами Славы на гимнастерке.

– Разговоры! – уже строго и со злинкой крикнул старший лейтенант; упоминания о полковнике Гурееве, вышестоящем командовании и о медали явно на него подействовали. – Есть приказ, и мы обязаны его выполнить! И никаких разговоров!

Андрей с минуту стоял перед строем, всматриваясь в лица разведчиков, – так всегда, отправляя людей на задание, делал капитан Филяшкин, его погибший командир батальона.

– Ведите роту за мной, – велел он затем старшему лейтенанту и, не оглядываясь, зашагал к роще.

Он сам определил и обозначил участки, установил дистанцию между людьми – полтора-два метра, не более, – показал, как смотреть в высокой траве и под кустами. Лишь только рота, рассыпавшись стометровой цепью, скрылась за деревьями, Андрей поспешил в деревню.

Поляков назвал ему двух мальчишек, наткнувшихся в роще на «додж», родных братьев – Петра и Олеся Павленок. Первым взрослым, пришедшим к машине, был их отец.

Олесю оказалось девять, а Петру одиннадцать лет. Андрей побеседовал с ними отдельно с каждым, подробно расспросил. Не исключалось, что они могли взять лопатку, – поиграли и спрятали. Мальчики порознь рассказали ему одно и то же: как пошли по ягоды, как увидели машину и сначала испугались, а потом подошли, и никого там не оказалось, и как старший залез на сиденье, а младшего послал в деревню сказать отцу.

Потом Андрей долго и обстоятельно разговаривал с их отцом, немолодым бородатым крестьянином, потерявшим ногу еще в Первую мировую войну. Тот перечислил Андрею все, что обнаружилось в машине, когда он приковылял в рощу, и клятвенно заявил, что большая лопата лежала в кузове, а маленькой ни в машине, ни рядом с ней не было.

Он резонно заметил Андрею, что в хозяйстве сгодилась бы большая лопата, а малая совсем ни к чему. Он божился, что ничего в машине не трогал и лопатки там не было, и все же Андрей вместе с подпиской о неразглашении их разговора взял у него подписку, что малой саперной лопатки в «додже» не было, что ни сам Павленок, ни его дети лопатку не видели и не брали.

Затем Андрей вернулся к роще. Он без труда нашел еще сохранившиеся местами отпечатки шин «доджа» и по ним – место, где в чаще была оставлена угнанная машина. Установив весь ее путь в роще, принялся старательно искать в траве по обе стороны от следа.

Вскоре он увидел, как бойцы разведроты частой цепью скользили между деревьями невдалеке от него. Они двигались без шума, сосредоточенно, не слышалось ни разговора, ни единого слова, и Андрей с удовлетворением подумал, что они прониклись важностью задания, «осознали».

Он подошел к ним только после полудня, когда, расположась вдоль берега ручья, они обедали, точнее, перекусывали немецкими мясными консервами с хлебом, огурцами и зеленоватыми помидорами.

– Садитесь с нами, – предложил ему старший лейтенант и тут же сообщил: – Почти все осмотрели, а лопатки нет.