Молот Люцифера

– Ваша реплика означает то же, что и «чушь»? – непринужденно спросил он.

– Да, но я более тактична. – Она усмехнулась, и Харви улыбнулся в ответ.

А она тут же бросилась в атаку:

– Мистер Саттер, НАСА потратила деньги, отпущенные на «Аполлон», на оборудование. Мы оплатили исследования, связанные с его производством, но у нас еще кое-что осталось. Знания не спустишь в унитаз. А насчет «Шаттла»… это плата за то, чтобы попасть туда, где мы сможем понять нечто действительно важное, да и плата не столь высока…

Руки Харви игриво коснулись женское плечо и грудь. Наверное, Лоретта. Да, она. Он протянул ей бокал. Свой он опустошил наполовину. Она начала что-то говорить, но он жестом призвал ее к молчанию, пожалуй, более грубо, чем обычно, и проигнорировал протестующий взгляд жены.

Рыжая знала свое дело хорошо. Если побеждали точно подобранные доводы и логика, то она выиграла. Но она привлекала не только умом: она притягивала мужские взгляды, говорила по-южному протяжно и певуче, что подчеркивало каждое слово, а ее голос был столь чистым и мелодичным, что всякий, кто ее перебьет, казалось, бормотал или заикался.

Неравная борьба закончилась: Джордж обнаружил, что его бокал пуст, и с видимым облегчением удрал в сторону бара. С торжествующей улыбкой девушка повернулась к Харви, и он кивнул ей: поздравляю.

– Меня зовут Харви Рэндолл. А это – моя жена Лоретта.

– Морин Джеллисон. Очень приятно. – Она на секунду нахмурилась. – А, вспомнила! Вы были последним американским репортером в Камбодже, – произнесла она и обменялась церемониальными рукопожатиями с новыми знакомыми. – Кстати, это не ваш вертолет сбили во время охоты за новостями?

– Даже дважды, – гордо ответила Лоретта. – Харви вынес на себе пилота. Тащил его пятьдесят миль по вражеской территории.

Морин кивнула. Она была моложе Рэндоллов лет на пятнадцать, но, похоже, прекрасно умела владеть собой.

– И теперь вы здесь. Вы местные?

– Я – да, – сказал Харви. – А Лоретта из Детройта…

– Гросс Пуэнт, – машинально заметила его жена.

– Но я родился в Лос-Анджелесе. – Харви никогда не удавалось заставить себя сказать за Лоретту ее официальную полуправду. – Нас, местных уроженцев, мало.

– А чем вы теперь занимаетесь? – осведомилась Морин.

– Кинодокументалистикой. В основном кинохроникой.

– А вы – дочь сенатора Джеллисона, – с некоторым благоговением проговорила Лоретта. – Я только что видела вашего отца.

– Верно. – Морин задумчиво посмотрела на Рэндоллов и тряхнула головой. – Ну а если вас интересуют последние новости, то среди гостей есть кое-кто, с кем вам не помешало бы встретиться. Тим Хамнер.

Харви нахмурился. Имя вроде было ему знакомо, но где он его слышал, не мог вспомнить.

– Зачем?..

– Хамнер? – воскликнула Лоретта. – Молодой человек с жутковатой усмешкой? – Она хихикнула. – А он сейчас подшофе. И всех перебивает на полуслове. Ведь он владеет половиной кометы.

– Он самый, – подтвердила Морин и заговорщицки улыбнулась Лоретте.

– А еще он владелец мыла, – добавил Харви.

Теперь Морин посмотрела на него с недоумением.

– Я вспомнил, – произнес Харви. – Он унаследовал компанию «Мыло Кальва».

– Вероятно, но кометой он гордится больше, – заявила девушка. – Я его не виню. Мой папулечка, возможно, и станет когда-нибудь президентом, но комету ему точно никогда не открыть. – Она начала оглядывать холл и наконец обнаружила искомое. – Вон он. Высокий мужчина, костюм белый с темно-красным. И конечно, примечательная улыбка. Подойдите к нему, и он вам сразу все расскажет.

Харви почувствовал, что жена тянет его за рукав, и неохотно отвел взгляд от Морин. Когда он обернулся, дочь сенатора уже кто-то отловил. Значит, надо слетать за новой порцией спиртного.

Как всегда, Рэндолл пил слишком много и задавался вопросом: зачем вообще посещает подобные мероприятия? Но он знал: при помощи таких вечеринок Лоретта находила способ поучаствовать в жизни мужа. Единственная попытка взять ее вместе с сыном в поход закончилась полным провалом. Когда они дотащились до намеченной цели, ей хотелось только одного: поскорее добраться до любого фешенебельного отеля и отдохнуть. Лишь чувство долга заставляло ее присоединяться к Харви, который предпочитал кабачки и прочие «злачные» местечки, – было ясно, что Лоретте стоит большого труда скрывать, как все это ей не по душе.

Но во время приемов вроде этого она чувствовала себя как рыба в воде. Вот и сегодня она была в ударе. Ухитрилась даже завязать беседу тет-а-тет с самим Джеллисоном. Харви оставил ее с сенатором и отправился за выпивкой.

– Плесни-ка, Родригес, поменьше джина.

– Пожалуйста. – Бармен кивнул и без комментариев смешал коктейль.

Рэндолл взял напиток. Рядом, за круглым столиком, сидел Тим Хамнер. Он смотрел на Харви, но глаза молодого человека были затуманены. И улыбка…

Мужчина опустился на соседний стул.

– Мистер Хамнер? Я – Харви Рэндолл. Морин Джеллисон посоветовала мне произнести кодовое слово. Комета.

Тим просиял. Улыбка стала еще шире, хотя казалось, это невозможно. Он выудил из кармана телеграмму и взмахнул ею:

– Да! Сегодня как раз подтвердилось! Комета Хамнера – Брауна!