Молот Люцифера

Когда он вошел, мистер Вулф холодно уставился на него.

– Поздравляю с Днем хлама, – наконец процедил мужчина.

Бемц! Но Ньюкомб ухмыльнулся:

– Спасибо. И вас с праздником, сэр.

– Не смешно. Зачем вы это делаете? Для чего вы отбираете коммерческие рассылки и храните, чтобы разом развезти их в один день… раз в две недели?

Гарри пожал плечами. Он мог бы объяснить: сортировка «почтового хлама» отнимала столько времени, что не оставалось никакой возможности поболтать с клиентами, поэтому он и начал сваливать бумаги в одну кучу. Все началось именно так, и адресаты не встретили идею Гарри в штыки.

– Людям это по душе, – обороняясь, сказал Ньюкомб. – Они могут прочесть сразу все. Или просто отправить в камин.

– Тем самым вы препятствуете работе государственной почты, – произнес Вулф.

– Если кто-либо возражает, я вычеркну его из списка празднующих День хлама, – ответил Гарри. – Не люблю огорчать клиентов.

– Миссис Адамс, – начал Вулф.

– А!..

Жаль. Не будет Дня хлама – и у Гарри не будет предлога навещать Адамсов и беседовать с Донной.

– Вам придется доставлять коммерческую почту так, как предписывают правила, – гнул свое начальник. – По мере ее поступления. Не надо накапливать ее. День хлама отменяется.

– Хорошо, сэр. Какие еще изволите дать указания?

– Сбрейте бороду. Постригитесь короче.

Ньюкомб замотал головой. Он знал эту часть правил.

Вулф вздохнул:

– Послушайте. Гарри, вы не понимаете, что значит быть почтальоном.

Кабинет у Эйлин Сьюзан Хэнкок был маленький и тесный, зато ее собственный. И она не один год работала, чтобы заполучить его. Раньше у нее был только стол. Кабинет доказывал, что она не просто секретарша.

Она нажимала кнопки калькулятора, хмурилась, потом от внезапно мелькнувшей мысли заливисто рассмеялась. А мгновением позже поняла, что в дверях маячит Джо Корриган.

Он шагнул в кабинет. Верхняя пуговица на брюках его опять не застегнута. Жена не разрешала ему покупать брюки другого размера, не теряя надежды, что супруг еще похудеет. Корриган сунул большие пальцы за пояс и насмешливо уставился на Эйлин.

Смех оборвался. Она снова принялась считать на калькуляторе и теперь даже не улыбалась.

– Ладно, – проворчал он. – В чем соль шутки?

Эйлин взглянула на него круглыми глазами:

– Что? Нет уж! Такое я вам не могу рассказать.

– Думаете, если свести меня с ума, власть над компанией перейдет к вам? Не выйдет. Я принял меры.

Джо нравилось, когда она такая. Эйлин относилась к породе людей «все или ничего». Либо она была серьезна и полностью погружена в работу, либо веселилась от души.

– Ладно, – заявил он. – Меняю секрет на секрет. Я нанял оформителей. Дело в том, что Робин Джестон подписал контракт.

– Вот и отлично.

– Ага. Значит, нам понадобится помощь. В общем, в качестве первого шага вы назначаетесь помощником генерального директора, если хотите.

– Очень хочу. Спасибо. – Беглая улыбка осветила ее лицо (как фотовспышка: пых! – и нету, не успеешь заметить).

Она снова склонилась над калькулятором.

– Я знал, что вы согласитесь. Потому и пригласил оформителей. Оборудовать для вас новый кабинет по соседству с моим. Я им сказал, что, когда закончат подготовительные работы, пусть проконсультируются с вами. – Корриган грузно уселся на край стола. – Хотел сделать вам сюрприз. А у вас какой секрет?

– Я забыла, – произнесла Эйлин. – И мне действительно нужно закончить сметы, чтобы вы могли захватить их к Бейкерсфилду.

– Ясно, – кивнул он и, разбитый наголову, отправился к себе.

«Если б он знал», – подумала Хэнкок. Она едва не захихикала, но сдержалась. Она не пыталась дразнить Корригана.

«Что ж, я сделала это. А Робин милый. Не лучший в мире любовник, но ведь он на данное звание и не претендует».

А как он просил ее об очередном свидании! «Любовникам нужна практика, – говорил он. – Второй раз всегда лучше, чем в первый».

Вопрос остался открытым. Возможно, она переспит с ним еще разок, но скорее всего нет. Он без обиняков признался ей, что женат: до тех пор она это только подозревала.

Никогда не было и намека на то, что личная жизнь и деловые отношения связаны. Но он подписал крупный контракт с компанией «Сантехническое оборудование Корригана» – и теперь Эйлин чувствовала себя странно. Интересно, отнеслась бы она с таким безразличием к семейному положению Робина, если бы сделка не подвисла. И вот теперь он подписал.

А она сидела здесь, возилась с калькулятором и с бумагами… и внезапно спросила себя: какое отношение имеет ее работа к водоснабжению и канализации?

«Я не произвожу трубы. Я их не свариваю. Я не расширяю сеть и не указываю, где следует размещать люки. Я только перекладываю бумажки».

Правда, она выполняла важную задачу, если мерить ее занятость с хаосом, какой Эйлин могла породить, если бы хоть раз ошиблась, случайно или злонамеренно. Малейшая описка, и тысячи тонн материалов и оборудования отправятся на край света. Но к творчеству, к производству цивилизованных скреп ее деятельность имела не больше отношения, чем взыскание налогов или труд кочегара на дизельном поезде.