Молот и крест. Крест и король. Король и император

Металлические латные рукавицы лежали перед ним на столе. Дьякон Эркенберт тихонько подошел, взял одну, взвесил в руке и вдруг со всей силой тщедушного тельца ударил рукавицей по лицу ничего не подозревавшего императора. Из сломанного носа хлынула кровь. Пока ошеломленные телохранители хватались за мечи, Эркенберт уже был сбит с ног, распростерт на столе, и рука, подобная стволу дуба, стала душить его, а острие кинжала нацелилось в глаз.

Постепенно атмосфера разрядилась, император выпрямился и отпустил дьякона.

— Стойте, где стояли, парни. А ты объясни, какого черта это сделал?

На обращенном к нему бледном лице не мелькнуло и тени страха.

— Я ударил тебя, потому что ты предаешь Господа. Бог послал тебя исполнить волю Его. Какова бы Его воля ни была! А ты впал в грех отчаяния! Ты ничем не лучше самоубийцы, который ищет убежища в смерти из страха перед волей Господней. За одним исключением. Ты еще можешь искупить свою вину. На колени, нечестивец, который должен быть императором, и умоляй, чтобы Всевышний простил тебя!

Император медленно опустился на колени, кинжал выпал у него из руки. Бруно бормотал «Отче наш», а кровь все струилась по лицу. Эркенберт дождался конца молитвы.

— Достаточно. Пока достаточно. Исповедуешься перед своим духовником, а сейчас сиди тихо. — Дьякон осторожно ощупал сломанный нос императора.

Бруно не шевелился, он приучил себя к боли многочисленными самоистязаниями.

— Ничего страшного. Через пару дней будешь выглядеть по-прежнему. Выпей-ка. — Дьякон протянул Бруно кружку, из которой выплеснулась большая часть напитка. — А теперь послушай, что я тебе скажу. Да, греческий огонь нам не помог. Да, «Волк войны» разрушен. Да, Грааль все еще не найден. Но задумайся об этих перебежчиках, о тайных едоках свинины, которые приходят в твой лагерь. Они вероотступники и дети вероотступников, многократные предатели. Пришли бы они к тебе, если бы верили, что басурманский халиф может победить тебя? Нет. Они бегут, потому что не сомневаются в его поражении. Так поставь их в передних рядах твоей армии, напомни об участи, которая ждет у мусульман тех, кто отрекся от их лжепророка. Порази халифа, как Самсон, сильный у Господа, разил филистимлян.

Император потер испачканный кровью подбородок:

— Говоришь так, будто численное превосходство за нами, а не…

— Тогда разбей мусульман в горных теснинах. Отомсти за смерть неистового Роланда. Как там поют менестрели в «Песни о Роланде»?

К общему удивлению, подал голос флегматичный Йонн:

— Они, франки то есть, поют: «Paien unt tort e chrestiens unt dreit» — «Нехристь неправ, а христиане правы». Я слышал эту песню на рынке в Лувене. Из-за нее и вступил в орден.

— «Нехристь не прав, а христиане правы». Вот все, что нужно знать в этой жизни. Но чтобы укрепить твою веру, я расскажу еще одну историю. Когда посланники благословенного папы Григория прибыли в Англию, чтобы проповедовать Евангелие, мои соотечественники их не слушали, они предпочитали быть язычниками, в точности как нынешние еретики. И тогдашний архиепископ Павлиний совсем пал духом, готов был в своей слабости покинуть Англию и вернуться в Рим. Но тут апостол Петр, первый папа нашей церкви, от которого получили свою власть все последующие папы, явился Павлинию во сне и безжалостно выпорол его веревкой с завязанными на ней узлами, а потом приказал архиепископу продолжать свое дело. Когда же Павлиний проснулся, на его теле, там, где стегал святой Петр, были видны следы веревки. И Павлиний продолжил свой поход и победил. Так сделай это и ты, император! А в наказание за малодушие, хоть я и не твой духовный отец, назначаю такую епитимью: идти в первых рядах сражаться за святую церковь!

Император поднялся на ноги и поглядел на дьякона сверху вниз.

— А как насчет наказания для тебя, малыш? За то, что ты ударил избранного Богом?

Дьякон выдержал его взгляд:

— Я добуду тебе Грааль или умру.

Мощная ладонь сжала его плечо.

— Добудь мне Грааль, а я дам вот какую клятву. Если разобью неверных, то сделаю тебя не архиепископом и даже не кардиналом, а самим папой римским. У нас было слишком много итальяшек, которые никогда не покидали стен Рима. Нам нужен новый папа Григорий. Истинный наследник святого Петра.

— Но папский престол занят, — пролепетал Эркенберт, едва не лишившись дара речи от грандиозности внезапно открывшейся перед ним перспективы.

— Это можно поправить, — сказал Бруно. — Как уже не раз делали.

* * *