Молодые невольники

— Вероятнее всего, что вы никогда не увидите вашей родины, милый мальчик, — продолжал больной. — Однако же, теперь у меня есть некоторая надежда вырваться из неволи, а также выручить и вас, если только вы сами не испортите всего дела. Все зависит от вас и ваших товарищей. Ради самого неба не говорите арабам, что они безумствуют, собирая, словно какое-нибудь сокровище, балласт с погибшего корабля. Если вы это сделаете — я погиб, потому что я уверил их, что эти камни имеют большую ценность. Сделал я это для того, чтобы заставить их отвезти камни в какое-нибудь такое место, откуда я мог бы бежать. Это единственный случай, представляющийся мне за все эти годы. Не лишайте же меня этой надежды, если только у вас есть хотя капля жалости к соотечественнику!

Невольник рассказал затем, как он странствовал по пустыне более сорока раз с пятьюдесятью различными хозяевами.

— Неужели вы действительно надеетесь, — спросил Гарри Блаунт, — что они повезут балласт так далеко, как вы советуете, не справившись о его действительной ценности?

— Да, я уверен, что они перевезут его в Могадор, и на этом-то я основываю свою надежду.

Пока мнимый больной говорил таким образом, Билл смотрел на него с необычайным интересом.

— Извините, если я перебью вас и скажу вам, что считаю вас гораздо моложе, чем вы думаете, дорогой товарищ, — сказал Билл, — и я никогда не поверю, что вы в самом деле уже сорок лет разгуливаете по пустыне; наверное, не так давно!

Оба разговаривавшие, посмотрев друг на друга некоторое время, кинулись затем с распростертыми объятиями.

— Билл!

— Джим!

Старые друзья нашли, наконец, друг друга.

Эта сцена не требовала объяснения. Оставив старых друзей, мичманы вернулись к крумену. Последнему, наконец, удалось доказать старому шейху, зачем именно нагружают таким камнем корабли. Но Сиди-Ахмет и его товарищи все еще не хотели этому верить.

Они передали другу Билла мнение, выраженное новоприбывшими относительно стоимости их добычи.

— Само собой разумеется, — отвечал на это Джим, — что они во что бы то ни стало будут уверять вас, что груз не имеет цены. Они очень были бы рады, если бы вы его оставили для того, чтобы им завладеть. Разве здравый смысл не доказывает, что это обманщики?

— Который из вас меня выдал? — спросил Джим у мичманов, когда они остались одни.

Ему объяснили, что так как крумен не был предупрежден, то ошибка его невольная.

— Я должен с ним поговорить, — сказал Джим. — Если только эти арабы откроют, что я их обманул, они в ту же минуту меня убьют и, кроме того, ваш хозяин, старый шейх, наверное лишится своей собственности.

Крумена и шейха привели к нему в палатку.

— Не разуверяйте моих хозяев, — сказал Джим старику, — и они будут так заняты, что отпустят вас уйти спокойно. Иначе, если они узнают правду, они отберут у вас все, что вы имеете. Вы уже достаточно наговорили им, чтобы возбудить подозрение. Они ежеминутно могут убедиться, что я их обманул. Жизни моей грозит большая опасность, если я останусь у них. Купите меня и уйдемте вместе как можно скорее.

— Вы больны, — сказал шейх, — и, если я вас куплю, вам нельзя будет идти.

— Позвольте мне сесть на верблюда, пока я буду на глазах у моих хозяев, — торопливо проговорил невольник, — а потом вы увидите, могу ли я ходить. Они очень дешево меня продадут, потому что считают меня больным, а я не болен.

Старый шейх казался расположенным сдаться на этот совет и приказал делать приготовления к отъезду.

Сиди-Ахмет охотно променял Джима на старую рубашку и палатку из верблюжьей шерсти.

Шейх и его товарищи, купив Джима, немедленно тронулись в путь, оставив Сиди-Ахмета со всей шайкой продолжать их бесцельную работу.

Глава XVII. АРАБСКАЯ ДЕРЕВНЯ

Караван направился по большой дороге, проложенной в плодородной стране, по обеим сторонам которой тянулись сотни акров, засеянных ячменем.

В этот вечер по какой-то неизвестной причине арабы не делали остановки на ночлег в обычное время. Белые невольники прошли уже через несколько деревень, но арабы не останавливались даже и там, чтобы возобновить сильно истощившиеся запасы воды и съестных продуктов.

Несмотря на жалобы бедных невольников на голод и жажду, в ответ они слышали только приказание идти скорее. Удары подгоняли непокорных и подбадривали изнемогавших от усталости.

К полуночи, когда последние силы стали уже покидать невольников, караван подошел к деревне, окруженной стенами. Арабы остановились, шейх прокричал что-то и ворота раскрылись перед путниками. Старый шейх объявил невольникам, что здесь они напьются досыта. К этому шейх прибавил, что в деревне караван простоит дня два или три.

В деревню они вошли ночью и поэтому, естественно, не могли рассмотреть, куда занесла их судьба. На другой день утром оказалось, что караван стоит в центре квадрата, застроенного двумя десятками домов, окруженных высокой стеной. Здесь же на площади и между домов бродили стада овец и баранов, а также довольно большое количество лошадей, верблюдов и ослов.