Молодые львы

Через улицу, на незастроенном участке, несколько возвышающемся над окружающей местностью, стояли два военных грузовика. Они доставили сюда зенитное орудие и группу солдат в касках. Солдаты рыли землю. И орудие, длинный ствол которого с надетым на дуло чехлом уставился в небо, и солдаты, работавшие с таким рвением, будто они уже находились под обстрелом, показались Майклу нелепыми и смешными. Вероятно, и это было типично только для Калифорнии. Не верилось, что и в других районах страны армия разыгрывала такие же мелодраматические спектакли. Как и большинству американцев, солдаты и пушки никогда не казались Майклу чем-то реальным, он рассматривал их как принадлежность какой-то скучной игры для взрослых. К тому же орудие торчало между развешанным на веревке женским бельем и задней дверью плохонького домика, на крылечке которого мирно стояла бутылка молока.

Майкл направился по бульвару Уилшир к кафе, где он обычно завтракал. У двери банка на углу в ожидании открытия стояла длинная очередь. Порядок поддерживал молодой полисмен. «Леди и джентльмены! – твердил он. – Леди и джентльмены! Не нарушайте очереди! Не беспокойтесь. Ваши деньги никуда от вас не уйдут».

– Что тут происходит? – полюбопытствовал Майкл.

Полисмен раздраженно взглянул на него.

– Прошу встать в очередь, мистер, – ответил он и жестом показал туда, где кончалась длинная цепочка людей.

– Да мне не нужно в банк. У меня нет денег в этом банке. – Майкл улыбнулся. – Как и в любом другом.

Полисмен тоже улыбнулся, словно это доказательство несостоятельности Майкла сразу же превратило их в друзей.

– Торопятся взять свои денежки, – кивнул он головой на очередь, – пока на сейфы не посыпались бомбы.

Майкл взглянул на людей, жаждущих попасть в банк, и встретил их враждебные взгляды. Казалось, эти люди подозревали каждого, кто разговаривал с полисменом, в каком-то заговоре с целью лишить их денег. Все они были хорошо одеты, среди них было много женщин.

– Удерут на восток, как только получат свои деньги, – театральным шепотом с нескрываемым презрением пояснил полисмен. – Насколько мне известно, – он возвысил голос так, что все, стоявшие в очереди, могли его слышать, – в Санта-Барбаре уже высадилось десять японских дивизий. С завтрашнего дня в Американском банке разместится японский генеральный штаб.

– Я пожалуюсь на вас, – заявила полисмену суровая на вид пожилая женщина в розовом платье и голубой соломенной шляпе с широкими полями. – Вот увидите, обязательно пожалуюсь!

– Жалуйтесь на здоровье. Моя фамилия Маккарти, – спокойно отозвался полисмен.

Майкл улыбнулся и направился к кафе. Проходя мимо зеркальных витрин магазинов, он обратил внимание на то, что некоторые из них уже заклеены узкими полосками тесьмы для защиты от действия взрывной волны.

«Богатые более чувствительны ко всякого рода бедствиям, – рассуждал он про себя. – Им есть что терять, и они быстрее поддаются панике. Бедный человек не покинет Западное побережье только потому, что где-то в Тихом океане началась война. И дело тут не в патриотизме и не в стойкости – просто он не в состоянии позволить себе такой роскоши. К тому же богатые привыкли откупаться от физической и вообще от любой грязной работы, а война как раз и есть не только самая трудная, но и самая отвратительная работа».

Майкл вспомнил садовника, который прожил здесь сорок лет; пьяного от джина и собственных пророчеств Брюса, дедушка которого получил свободу в 1863 году; женщин в очереди перед банком с жадным и враждебным выражением лиц; вспомнил, как сам он сидел на краю покрытой розовым покрывалом кровати и тревожно размышлял о налогах и алиментах… И это те люди, которых воспитали для великих свершений Джефферсон и Франклин?[24] Те суровые фермеры, охотники и ремесленники, которые так яростно боролись за свободу и справедливость? Это тот новый мир гигантов, который воспел Уитмен?[25]

Майкл вошел в кафе и заказал апельсиновый сок, поджаренный хлеб и кофе.

В час дня он встретился с Кэхуном в знаменитом в Беверли-Хилс ресторане. Большой темный зал был отделан в крикливом, излюбленном театральными художниками стиле.

Прислонившись к стойке и посматривая на толпу штатских, среди которых странно выделялся своей формой высокий сержант-пехотинец, Майкл подумал, что этот зал напоминает ванную, отделанную для балканской королевы какой-нибудь продавщицей из дешевого американского магазина. Сравнение ему понравилось, и он более дружелюбно стал рассматривать загорелых полных людей в твидовых пиджаках и напудренных красавиц в шляпах самых поразительных фасонов, внимательно следивших из-за своих столиков за каждым новым посетителем. В зале царило безудержное праздничное веселье. Люди хлопали друг друга по спине, разговаривали громче и оживленнее, чем обычно, угощали друг друга вином. Обстановка напоминала Майклу час коктейля в канун Нового года в фешенебельных барах Нью-Йорка, когда все наспех закусывают в предвкушении многообещающей, веселой ночи.