Читаем Молодые львы полностью

– В определенном смысле мое ранение – подарок судьбы, – изрек Гарденбург. В этот день солнце плыло по синему бездонному небу, а вода, воздух и горы, казалось, стали прозрачными, подсвеченными изнутри голубым сиянием. – Так уж вышло, что в армии мне не очень везло, а это ранение означает, что вскоре наши пути разойдутся. В армии я никогда не оказывался в нужном месте. Ты ведь знаешь, что меня лишь однажды повысили в звании, тогда как моих однокашников – пять раз. Жаловаться бесполезно. Дело не в том, что новые звания дают любимчикам или, наоборот, всех оценивают по заслугам. Все зависит от того, где ты оказался в определенный, совершенно конкретный момент. В штабе, из которого твой генерал ушел с повышением. В части, отбившей атаку противника и мгновенно перешедшей от обороны к наступлению. Очень важно то, как составлена депеша и с какой ноги встал утром человек, которому положено ее читать… Нет, двух мнений тут быть не может, с этим мне не везло. А теперь в армии меня не оставят. Офицер с изуродованным лицом только подрывает боевой дух солдат, которыми командует. Это логично. Перед наступлением никто не устраивает роте экскурсию на военное кладбище. Причину объяснять не надо. Но раны на лице могут пригодиться потом, после войны. Я намерен заняться политикой. Собственно, я всегда этого хотел, но предполагал заняться политикой в более отдаленном будущем, выйдя в отставку, а теперь я смогу стать политиком на двадцать лет раньше. Когда война закончится, руководящие посты смогут занять лишь те, кто докажет, что они честно служили родине на полях сражений. Мне не понадобятся медали на пиджаке, такой медалью будет мое лицо. Оно будет вызывать жалость, уважение, благодарность, страх – целый букет чувств. Когда закончится война, нам придется управлять миром, и партия наверняка посчитает, что с таким лицом я буду достоин того, чтобы представлять Германию в других странах.

Меня не тревожат мысли о том, каким будет мое лицо. Когда с меня снимут повязки, я встану и подойду к зеркалу. Я уверен, что увижу что-то ужасное. Но для солдата ужас – такое же оружие, как молоток для плотника. Наша профессия – сеять смерть. И воспринимать это мы должны спокойно. Не просто воспринимать, но и использовать с максимальной для себя пользой. Для реализации целей, стоящих перед нашей страной, нам нужна опустевшая Европа. Это математическая задача, в которой знак равенства – массовые убийства. Если мы верим в истинность ответа, то не должны ни на йоту отступать от математических правил, посредством которых решается уравнение.

Куда бы мы ни приходили, все должны знать: убить для нас – что плюнуть. Это самый короткий путь к господству. Вот и я со временем начал получать наслаждение от убийства, как пианист наслаждается, играя Черни[45], этюды которого позволяют его пальцам сохранить гибкость, необходимую для исполнения Бетховена. Для любого военного готовность убить – самое ценное качество. Если офицер лишается его, он должен уволиться со службы, вернуться к гражданской жизни и пойти в бухгалтеры.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека классики

Море исчезающих времен
Море исчезающих времен

Все рассказы Габриэля Гарсиа Маркеса в одной книге!Полное собрание малой прозы выдающегося мастера!От ранних литературных опытов в сборнике «Глаза голубой собаки» – таких, как «Третье смирение», «Диалог с зеркалом» и «Тот, кто ворошит эти розы», – до шедевров магического реализма в сборниках «Похороны Великой Мамы», «Невероятная и грустная история о простодушной Эрендире и ее жестокосердной бабушке» и поэтичных историй в «Двенадцати рассказах-странниках».Маркес работал в самых разных литературных направлениях, однако именно рассказы в стиле магического реализма стали своеобразной визитной карточкой писателя. Среди них – «Море исчезающих времен», «Последнее плавание корабля-призрака», «Постоянство смерти и любовь» – истинные жемчужины творческого наследия великого прозаика.

Габриэль Гарсиа Маркес , Габриэль Гарсия Маркес

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная проза / Зарубежная классика
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука