Молодые люди

Толя выпрямился на стуле и внимательно, с молчаливым изумлением оглядел обоих. Шутит она? Нет, не шутит. С этого мига все звенья — от первого, как будто дурашливого признания Вероники в самом начале зимы до последних, так подозрительно участившихся встреч ее с Ивановским, завершившихся теперь вот этим ошеломительным известием о совместной поездке на целину, — сложились в единую цепь…

Полчаса спустя, когда Толя шел по улице, прохожие нередко оглядывались ему вслед: он производил странное впечатление, улыбаясь сам себе, по временам бормоча что-то вслух.

Вероника и Ивановский — вместе!.. Она с такой беспощадностью уничтожила Ивановского — себялюбца и циника — на собрании и вот уже совершила над ним чудо полного приручения?..

«Да нет же! — пробовал Толя возражать самому себе. — Вот так, вдруг, и перекуется такой человек?.. Как же!.. Нашла Вероника с кем возиться и кого опекать!.. И главное — целинные земли! Точно это какая-нибудь Троице-Сергиевская лавра, куда в старину грешников на покаяние возили… Да это же анекдот, Вероника!.. Анекдот ты выдумала!»

Но тут же накатывала новая волна мыслей, полных веры в маленькую и сильную девушку. «Нет» вытеснялось новым «да». Вероника ничуть не шутила в тот зимний вечер, она действительно любит Ивановского, — а раз так, все может быть… Ивановский с нею, и он неминуемо поддастся очарованию ума, воли, скрытой женственной прелести этой простенькой по виду, но такой внутренне одаренной девушки… Сам черт может превратиться ради нее в ангела!..

И опять Толя на виду у всей уличной толпы остановился, улыбаясь, сдвинул кепку сначала на лоб и почесал себе затылок, потом отбросил кепку на затылок, помотал головой. И опять две встречные девушки с веселым любопытством переглянулись и несколько раз потом оборачивались, наблюдая за странным человеком.

14. Алеша приехал в отпуск

Телеграмма, поданная в пути, сообщала, что Алеша прибудет в Москву вечером третьего июля. Но уже второго числа справочная московского вокзала отвечала по телефону на запросы своих клиентов, что сибирский опаздывает на четыре с половиной часа. Выходило, что встречать Алешу придется в самые неудобные, предрассветные сроки.

Несмотря на это, Наташа несколько раз напоминала, чтобы ей дали знать, когда Алешины старики вместе с Толей отправятся на вокзал. Тогда и она присоединится к ним.

Ночь кончилась, а утра еще не было. Сонная тишина пустынных улиц лишь изредка прерывалась криками маневровых паровозов. Внутри вокзала еще светили электрические шары и никогда не убывающая толпа транзитных пассажиров дремала на скамьях среди узлов, мешков и чемоданов.

Петр Степанович с Александрой Семеновной и Толя с Наташей бродили по прокисшим залам ожидания, потом гуляли по перрону, зябко поеживаясь на предрассветном ветру.

Крыши, карнизы, верхние этажи зданий вокруг озарились под первыми лучами солнца, когда голос из репродуктора подал наконец весть, что желанный поезд прибывает на шестую платформу. По-прежнему пусто было на рельсах, густо переплетающихся вдали, и Наташа забеспокоилась: на той ли самой платформе они находятся?

Да, да, это — шестая!

Но так вяло катит по пустынному перрону на электрокаре молодая работница в белом фартуке. А вон там, где длинный перрон обрывается ступеньками, так неторопливо и беспечно шагают через рельсы два испачканных мазутом железнодорожника с потушенными фонарями в руках.

Все равно, это — шестая!

И две минуты спустя в глубине рельсовой путаницы внезапно объявился низкотрубный, с высоко поднятым туловищем, сверкающий, точно под обильно выступившим потом, паровоз. А вот уже надвинулись его крошечные, суриком крашенные бегунки, и огромные, тяжелые колеса под всем туловищем прогрохотали мимо, замелькали окна вагонов. Встречающие двигались, вытягивая ищущие головы уже не навстречу поезду, а вслед за визжащим под тормозами запыленным составом… И вот он, вот он — Алеша, в тюбетейке, сильно загоревший, с резко выступающими побелевшими бровями. Он высунулся по пояс из окна и машет рукой, бурно радуясь и матери, и отцу, и Толе, и Наташе.

Встретились. Вышли на площадь у вокзала. Александра Семеновна упрашивала всех (на Наташу смотрела с умилением), чтобы ехали сейчас к ним, у нее приготовлен завтрак с вином, с любимым Алешиным пирогом.

Алеша держал в одной руке легкий чемоданчик, а другая его рука никак не могла оторваться от Наташиного локтя — так растроган он был ее подвигом: не спала ночь, только бы вместе с его родными встретить поезд!

— Едем, Наташа! — звал и он.

Она отказалась. К сожалению, она никак не может. Вечером она будет непременно, а сейчас — домой и в постель, хоть на три часа, иначе — пропадет утренний класс тренировки.

Отвезли в такси Наташу домой, потом помчали в Замоскворечье.

Пока Алеша мылся с дороги в ванной, старики после бессонной ночи вовсе обессилели. Завтрак получился вялый. Звонили куранты со Спасской башни. Погожее утро с курчавыми, нежно окрашенными облачками простерлось над городом.