Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба советской молодежи)

Раньше в больших нишах круглой стeны стояли бюсты героев Севастопольской обороны, погибших здeсь 70 лeт тому назад. Теперь эти ниши были пусты.

-- А куда же бюсты отсюда дeвались? -- удивленно спросил я. -- В музей, что ли, отвезли?

-- В музей? -- горько улыбнулась княжна. -- Ну что вы, Борис Лукьянович! Героев имперiалистической войны да в пролетарскiй музей? -иронически подчеркнула она. -- К ним отношенiе попроще.

-- А как же?

-- Да просто веревки на шеи понакинули, стащили вниз и разбили ломами, поглядите: вот еще бeлые осколки лежат -- вот, у стeн...

Я отвернулся с глубоким чувством негодованiя.

-- Разнузданный инстинкт разрушенiя, -- тихо сказала княжна. -- Ломай, бей без оглядки все старое, "отжившее". 160 А, вот, когда дeло доходит до стройки, до созиданiя -- тут тупик...

-- Значит, ваше мнeнiе о "стройкe новой жизни" -- пессимистическое?

-- И очень даже, -- печально прозвучал отвeт старой учительницы. -- Эти бюсты -- что! Это -- пустяки. Всe эти матерiальныя разрушенiя сравнительно не так страшны. А вот, когда души дeтскiя ломаются, да вывихиваются, вот, это -- уже трагедiя.

-- Вы про комсомол говорите?

-- Да не только про комсомол, да пiонеров -- про всю молодежь. Вот, возьмите наши школы. Отмeнили все с одного маху -- и программы, и методы, и учебники. А новаго ничего не создали. Ну и хаос... Да какой хаос! -- с горечью продолжала она. -- Вeдь мы, педагоги, не знаем прямо, что дeлать, чему учить, чему воспитывать. Комсомольскiя ячейки, куда вошли почти сплошь хулиганы, дeлают в школe, что хотят, даже преподавателей увольняют. Дeти дичают все больше. Программы, методы, системы мeняются каждые 2-3 мeсяца. Чехарда... А тут, вот, еще и скаутскiе отряды закрыли: нашли тоже, видите ли, новую "гидру контр-революцiи"... Эх, лучше не думать...

Мы долго молчали, глядя на чудесную картину озареннаго призрачным лунным свeтом бульвара. Царила полная тишина. Только неумочный шум цикад едва слышно звенeл в настороженном покоe южной ночи...

-- Хорошо, -- вздохнула княжна. -- Уходить не хочется. Забываешь о тревогах дня... Вот, кстати, я хотeла спросить вас, Борис Лукьянович, о ваших планах на будущее. Как видно, запрещенiе КСМ вас не остановит?

-- Я буду откровен с вами, Лидiя Константиновна, -- задумчиво отвeтил я. -- Видите ли, иллюзiй относительно будущаго у меня нeт. Были, пожалуй, когда я eхал сюда, в Россiю, из Константинополя. Но дeйствительность скоро и радикально излeчила меня. Я, как и вы, не вeрю в "новую жизнь"... Но вы спрашиваете, очевидно, о перспективах подпольной скаутской работы?

-- Да, и об этом тоже.

-- Ну, что-ж! Перспективы самыя унылыя. Конечно, 161 нас раздавят, сомнут. Развe в этом можно сомнeваться? С одной стороны, юношескiя группы, необъединенныя и неорганизованныя, вооруженныя только моральной силой своей идеи, а, с другой -- вся мощь государственнаго аппарата, с его бездушным механизмом. Силы уж очень неравны...

-- Но вы продолжаете бороться?

-- Нeт, Лидiя Константиновна, я не столько борюсь, сколько пытаюсь смягчить удары, которые уже стали падать на нашу молодежь... Вот, вы видите сами -- наши ребята не складывают оружiя. Для них вeдь такая борьба -- не трагедiя, а только почва для испытанiя их молодых, бьющих через край сил... Эта тяга к борьбe -- стихiйна, и вы знаете, княжна, над ней, может быть, можно и посмeяться, но не преклониться перед ней нельзя. Вeдь это же проблеск той силы, той идеи, которую мы с вами воспитывали в них столько лeт... Вот сейчас -- возьмите, ребята не хотят сдаваться перед натиском грубой силы, и это не есть подзадориванiе взрослых, а честно понятое слeдствiе нашего воспитанiя... Это -- чувство долга, правды и чести...

-- Но если, по вашему мнeнiю, вся эта борьба обречена на провал, -- что же вы собираетесь дeлать?

-- Я много думал над этим и рeшил, что весь свой авторитет и опыт я употреблю на то, чтобы боевой инстинкт и спайку ребят переключить на другiя формы дeятельности.

-- Другiя? Какiя же? -- удивилась княжна.

-- Ну, прежде всего -- внeшне, в порядкe камуфляжа, в Одессe, напримeр, под маркой спорт-клуба. Здeсь -- допризывники и "литераторы". И вы, конечно, замeчаете, Л. К., что это не столько стремленiе к подпольной дeятельности, как просто инстинкт объединенiя в жизненной борьбe. Русская молодежь начинает дeлиться на два лагеря -- этот, вот, комсомольско-пiонерскiй, без всяких моральных установок, и другой -- вот вродe наших ребят. Вы, вeроятно, чувствуете, что наши ребята не пойдут грабить и комиссарствовать. И эта молодежь все равно будет объединяться... Я знаю, что и сокола, и 162 школьники, и даже спортсмены начинают группироваться своими ячейками.

-- Но развe такiя формы объединенiя не опасны?

-- Конечно, опасны. Но что-ж -- умыть руки? Вeдь борьба за душу перерастет в политическую борьбу. В этой неравной борьбe наша молодежь рискует многим. Бой начинается. Развe могу я уйти в сторону? И, по вашему, развe не нужно бороться?

Моя спутница не отвeтила.