Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба советской молодежи)

-- Ах, Дима. Зачeм это тебe понадобилось дразнить Новикова? Отговорился бы и все тут... Ну, на крайнiй случай, вышли бы всe на лед, а потом обратно. А то, вот, сдeлал из Новикова себe врага. Ей Богу, только этого не доставало для твоего счастья.

-- Ну, и чорт с ним! -- Губы юноши еще взволнованно дрожали и кулаки были крeпко сжаты. -- Буду я тут отмалчиваться перед всякой чекистской сволочью. Для меня человeческiя жизни -- не песок под ногами. А насчет врага -- все равно. Одним больше, одним меньше. Все равно вeдь: если я отсюда живым и выйду, -- мало мнe жить останется. Смотри вот. Я тебe не показывал, не хотeл тревожить...

Он достал платок, кашлянул в него и протянул мнe. На платкe расплывалось красное пятно.

-- Вот, видишь, что тюрьмы, да этапы сдeлали. Так, вот, ты же врач, скажи мнe, только честно, развe мнe выжить еще нeсколько лeт в таком климатe, да при таком питанiи? А послe вeдь еще и Сибирь. Так чeм напугает меня Новиков послe этого? Своим наганом? Молчать я буду перед палачом? Никогда!.. Все равно погибать...

Нервным жестом он отбросил платок в сторону, прошел сквозь толпу молчаливо разступившихся перед ним рабочих и вышел на озеро.

Всe молчали.

-- Эх, лучше бы мы на работу вышли. А то, вот, погибнет малец, -сказал, наконец, чей-то тихiй голос из толпы.

-- Тут, видно, жизнь -- копeйка. Пропадет паренек ни за понюшку табаку, -- раздались восклицанiя среди рабочих, и в умe каждаго промелькнувшая картинка озарилась каким-то трагическим свeтом...

___

Новиков не забыл смeлаго юношескаго лица. В 1929 году, уже в Сибири, я узнал, что в спискe группы, обвиненной в каком-то фантастическом заговорe, очутилось и 332 имя Димы, который через нeсколько мeсяцев должен был закончить срок своего заключенiя.

Предчувствiе не обмануло Диму; не суждено было ему выйти живым со страшнаго острова. Ранней весной, тихой сeверной ночью повели его в иной, послeднiй путь -- из лагерной тюрьмы к мeсту разстрeла...

Погиб Дима, наш огонек, наша улыбка...

Вот написал эти слова, и на сердце опять навалилась какая-то тяжесть, и судорога рыданiя свела горло...

На далеком суровом сeверe, у угрюмых стeн сeдого кремля, в холодной ямe лежит худенькое тeло нашего братика. Его голова разбита выстрeлом нагана, плясавшаго в торжествующих руках пьянаго Новикова, но я вeрю, я вeрю всeм сердцем, что его губы смeло улыбнулись даже в лицо смерти...

Боже мой, Боже мой!.. Дима, братик мой милый! Кому нужна была твоя молодая кровь? Кому нужно было прервать твою яркую, полную сверканья, молодую жизнь? За что?..

Скаутская спайка

Весна, суровая полярная весна. Только в концe мая пробиваются сквозь льды к Соловкам первые пароходы... Первые пароходы и новые этапы... Новыя сотни и тысячи совeтских каторжников наполняют старинные соборы кремля, превращенные в казармы. На смeну рядам, плотно уложенным в холодныя ямы, прибыли новые, истомленные многими мeсяцами пребыванiя в тюрьмe и Кемперпунктe -- "самом гнусном мeстe во всем мiрe."

В один из iюньских вечеров, когда солнце еще высоко сiяло в небe и красноармейцы назначали начало футбольнаго матча в 10 часов вечера, ко мнe вбeжал Вася.

-- Слушай, Борис, -- торопливо сказал он. -- В этапe только что прибыли наши ребята: Коля -- помнишь, жених наш и какой-то питерец. Я прорвался к ним в своем санитарном халатe и записал их роту и имена. Выручай, брат, а то, кажется, всeх их завтра в лeс гонят...

Через минуту было готово оффицiальное требованiе: 333

-- "В Отдeл Труда.

С послeдним этапом прибыло двое спецiалистов по физической культурe, такiе-то... которых прошу срочно направить в мое распоряженiе для внеочередных работ по устройству революцiонных торжеств"...

Зав. Отдeлом Труда -- морской офицер, Н. Н. Знаменскiй, на суднe котораго я плавал когда-то в Черном морe30. Разумeется, он прекрасно понимает, что затребованные мною люди вовсе не спецiалисты, а что все это чистeйшей воды "блат", что это нужно для того, чтобы выручить "своих" от тяжелых физических работ. К сожалeнiю, многих выручить мы не можем, но "своих", честных, интеллигентных людей, стариков, инженеров, врачей, священников, профессоров -- словом, тeх культурных людей, которых ГПУ назвало контр-революцiонерами за нежеланiе перерождаться по его образу и подобiю, -- их мы выручали по мeрe своих сил.

На слeдующее утро наши новые соловчане прибыли на спорт-станцiю. Москвич Коля был печален и замкнут. Судьба уж очень больно ударила его в самый неожиданный момент, счастливый жених, страстно влюбленный, он наканунe свадьбы был на цeлых 8 мeсяцев брошен в одиночную камеру, причем, его, кромe обвиненiя в скаутской работe, заподозрили еще и в анархизмe...

Для Коли три года лагеря -- не веселое приключенiе бурной молодости, а надлом и, может быть, смертельный... Что я могу сказать его честному сердцу? Чeм теплым я могу смягчить грустный холод его взгляда? С его надтреснутым сердцем, может быть, уже не ожить... Весна сердца бывает только раз в жизни...