Молитва нейрохирурга

У двери собственного кабинета я замер, не решаясь переступить порог, – и сумел сделать это, только собрав в кулак всю свою смелость. Я знал: мне будет сложно – и не ошибся. Изможденный, смертельно уставший, Сэм сидел в своем кресле. От человека, с которым мы когда-то познакомились, не осталось и следа. Он научился чуть шевелить левой рукой и левой ногой, но правую сторону сковал спазм. Протезы помогали ему есть, но скрюченные пальцы рук походили на когти. Мышцы атрофировались. Я сел в кресло и встретился с ним взглядом.

– Как дела, Сэм? – спросил я.

Он не ответил, но качнул головой, вроде как говоря: «А вы-то как думаете?»

– Расскажите об операции, – сказал он прямо. – Что пошло не так?

Я отъехал к доске, условно нарисовал его позвоночник, аневризму и мальформацию, и насколько мог, объяснил – и про риски, и про опасную аневризму, и о том, что его организм не переносил отеки… Я надеялся, это его удовлетворит и он смирится с исходом.

– Сэм, я этого не хотел, – сказал я.

Он отвернулся.

– Сэм, мне безумно жаль, что так вышло.

Он все так же молчал.

Я предложил помолиться за него снова. Что еще я мог? Очередная молитва казалась банальной, учитывая, сколько раз мы их вознесли. Он равнодушно кивнул. Я коснулся его плеча – на нем была фуфайка, – и только тогда понял, как много сил он потерял. Мышц почти не осталось, только кости.

Я молился о том, чтобы он снова смог ходить.

Я открыл глаза. Сэм их и не закрывал. Он едва живым взглядом смотрел на дальнюю стену. За несколько минут мы собрали данные для проверки, сестра вывезла его из кабинета, – и я постарался забыть о нем, как о слишком сложной, нерешаемой проблеме, от которой можно только уйти.

* * *

Он появился у меня через год – на контрольном осмотре. MPT-сканирование показало: его спинной мозг полностью изменился, усох и изогнулся дугой в области шейного изгиба.

Я объяснил это, и он посмотрел на меня. Его глаза были полны боли.

– Что случилось? – спросил он снова. – Почему операция сделала меня таким?

– Сэм, мы говорили об этом много раз, – сказал я. – Мне очень жаль. Поверьте, ваш случай травмировал меня сильнее, чем все остальные неудачи.

Это его слабо утешило. Он явно был на меня зол.

– Кто-нибудь может мне помочь? – спросил он.

Я дал ему имя врача, специалиста по сколиозам, но знал: никакие операции ему не помогут. Он отчаянно искал решения, которых не было. Я помолился о нем снова, прежде чем он ушел, – но его тоска осталась прежней, как и за год до этого. Молитва подарила мне покой и надежду, – но для него оказалась бесполезной: не исцелились ни его тело, ни его дух.

Ни один хирург не любит осложнений, плохих исходов и несчастных больных. Со временем такие случаи стираются из памяти. И я тоже надеялся на время, но мысли о Сэме никак не хотели меня отпускать. Прошло три года, и я вдруг ощутил, что должен с ним встретиться. Я не знал, почему – мне просто казалось, что мы чего-то не сделали. Я хотел еще раз его увидеть, прежде чем он навсегда исчезнет в моем прошлом. Я мог бы попросить его зайти, но прекрасно понимал, как трудно инвалидам добираться до больниц. Оставался только один вариант: пойти к нему. Звонок бывшему пациенту – не столь уж необычное дело. Многие врачи созваниваются со своими больными, пока проходит период восстановления. Но о праве прийти в гости я просил впервые. И все же я чувствовал, что должен сделать это исключение. И как-то раз я позвонил ему прямо из кабинета.

– Сэм, добрый день. Это доктор Леви, – представился я. Ответом было молчание. Мой звонок его явно удивил.

– Здравствуйте, доктор, – наконец отозвался он.

Я быстро заговорил, чтобы он не подумал, будто я придумал новый метод, способный исцелить его паралич.

– Мне нечем вас порадовать. Просто хотел спросить, смогу ли как-нибудь к вам заехать, если буду в ваших местах? Так, проверить, как у вас дела.

Он не отвечал. Наверное, просто не знал, как это воспринять.

– Хорошо, – осторожно сказал он. – Конечно. Я не против.

– Тогда договорились. Я позвоню, – сказал я. – Надеюсь, мы встретимся в ближайшие несколько недель. Увидимся!

– Увидимся, – эхом откликнулся он.

Прошло несколько недель, и я приехал к нему. Они с матерью и сестрой жили в маленьком доме. Мне открыла сестра. Сэм, в спортивных штанах и фуфайке, сидел в своей коляске. Он слабо улыбнулся, немного удивленный, что я выполнил обещание. Он выглядел изможденным и несчастным, как тряпичный Пьеро. Его черные волосы потеряли блеск, он хмурился, и на лице отражалась тоска. Левой рукой он двигал джойстик коляски: сил хватало только на это. Правая рука по-прежнему висела плетью.

Я сел на диван, напротив него.

– Как вы? – сказал я.

– Да не особо, – ответил он, не особо пытаясь притворяться счастливым. Его фразы разделяло несколько мгновений. – Иногда выезжаю. Нашел в Сети пару альтернативных методик.

– Правда? Каких? – тут же спросил я. Неужели он может хоть на что-то надеяться?

– Ароматерапия, – усмехнулся он. – Знаю, все это чушь. В смысле, что мне вообще поможет?