Молчаливый профессор

     Возвращаясь в Лондон в воскресенье вечером, она обдумывала свой разговор с Оскаром. Она будет очень спокойна и рассудительна и не позволит догадаться о своем унижении. Но потом ей еще придется что-то объяснить своим друзьям и коллегам, а это тоже совсем не легко. В больнице ее любили, и все же без сплетен не обойдется, хоть и недолго, но придется ей мириться с ними, пока очередной пикантный слушок не займет внимание персонала больницы.

     Она решила не ждать, когда у Оскара выдастся свободный вечер и он позвонит ей, но во вторник в полдень вахтер передал ей записку. Оскар писал, что освободится сегодня после шести часов. «На ужин у меня времени не будет, но мы могли бы сходить куда-нибудь выпить».

     День, казалось, никогда не кончится. И не только потому, что она с нетерпением ждала вечера, но и потому, что одна за другой посыпались мелкие неприятности — куда-то пропали ее записи, рентгенолог отменил прием бария, одна из медсестер разбила стакан и порезала руку... Но когда ее дежурство все-таки закончилось, она вдруг поняла, что хотела бы, чтобы этот суетный день длился вечно; все ее тщательно подготовленные речи вылетели из головы, и появилась едва ли не уверенность, что она расплачется, как только увидит Оскара. В довершение всех неприятностей она столкнулась с профессором, когда уже уходила из больницы. Открыв дверь, он заслонил проход, и ей пришлось остановиться.

     — Вы уже освободились? — с улыбкой спросил он. — Идете куда-нибудь с молодым Филдингом? Замечательно.

     И улыбка его была такая добрая, что Меган едва не бросилась к нему на грудь и не дала волю слезам.

     — Ну же, — сказал он мягко, — дела не так плохи, как вы думаете. Потом вы мне все расскажете.

     Она с удивлением посмотрела на него.

     — Откуда вы знаете?..

     — У меня есть расписание дежурств. — Он потрепал ее по плечу. — Идите и заканчивайте с этим.

     Он говорил с ней так, будто перед ним стояла девочка, а не красивая, великолепно сложенная женщина двадцати восьми лет.

     Но как это ни странно, ей стало легче. Он никогда не делал критических замечаний в ее или Оскара адрес, его советы и тон были спокойны, а действовали на нее утешающе. Дома она вскипятила чай, покормила Мередита и долго выбирала, что надеть. Ей почему-то казалось очень важным быть одетой особенно, не как всегда. В конце концов она остановилась на шерстяной клетчатой юбке и ярко-красном свитере, оттеняющем черно-белые цвета юбки. А так как вечер предстоял невеселый, сверху она надела черный вельветовый пиджак. Она бы с удовольствием выбрала летний наряд, но, как это бывает в Англии, погода вдруг изменилась, и теплые весенние дни сменились серыми, едва ли не февральскими. Глянув в зеркало, Меган решила, что выглядит весьма мило.

     Оскар уже ждал ее у ворот больницы. Он взял ее за руку и повел в кафе, сообщив, что времени у него всего полчаса. Они сели за столик в баре.

     — Что будем пить? — спросил он.

     — Пожалуйста, тоник, — улыбнулась Меган, незаметно изучая его лицо.

     Красивый, думала она. Она теряет его, хотя им придется еще часто встречаться и в стенах больницы, и вне их. Он казался обеспокоенным, и она знала, что волнует его.

     — У тебя только полчаса, поэтому я буду краткой, только не прерывай меня, пожалуйста, — попросила она. — Я знаю о вас с Мелани... Нет, Оскар, я же просила не перебивать меня. Я ездила домой и разговаривала с ней... Так что все в порядке. Я думаю, ты любил меня, но не очень сильно. А ее ты любишь, ведь правда?

     Меган отпила немного тоника и пожалела, что не заказала чего-нибудь покрепче.

     Она сняла кольцо с пальца и протянула его Оскару.

     — Я буду рада, если ты станешь моим зятем, и, пожалуйста, не чувствуй себя виноватым. Это могло случиться с каждым.

     — Меган... ты... разве ты не огорчена? Разве ты не любила меня? Я хотел все рассказать тебе, но не хотел тебя расстраивать... Я думал, что... разбиваю твое сердце.

     Меган слушала его с некоторой досадой.

     — Конечно, я огорчена, и, конечно, я любила тебя, но, видно, мое чувство не было достаточно глубоким. Что же касается разбитого сердца... То оно скорее чуть-чуть надтреснуто...

     — О, Мег, мне так жаль. Я должен был тебе сразу сказать, что полюбил Мелани, как только увидел ее. Она такая красивая, добрая, мягкая. Мы думаем вскоре пожениться. У меня будет частная практика в деревне. Я найду компаньона, и мы купим на паях медицинский кабинет.

     Он действительно любит Мелани, подумала Меган. Без сожаления расстается со своими планами и готов сделать то, о чем она мечтала, но ради Мелани он делает это с радостью, даже не вспоминая о должности консультанта, к которой прежде стремился. Внезапно она почувствовала, что больше не может продолжать этот разговор. Оставив свой тоник почти нетронутым, она встала из-за стола и, собрав все свои силы, улыбнулась.

     — Прости, я должна бежать. Мы еще увидимся. Позвони ей как можно скорее, Мелани очень волнуется.