Молчаливая исповедь

Его напряженные мышцы сразу расслабились. Слава Богу, она жива! Но тут же испытанное им облегчение обратилось в гнев. Что, черт побери, она делает у деда?! Ведь он оставил ее у себя!

— Лоретт? — крикнул он.

— Да.

— Это Джефф. — Он хотел унять свой гнев, но никак не получалось. Ведь он просил дождаться его, а она, вероятно, выбежала из дома сразу же вслед за ним, иначе к этому времени вряд ли добралась бы до дома. И к тому же заснула мертвецким сном!

— Как ты добралась домой?

— Пешком.

— Пешком?! А известно ли тебе, что по улицам города разгуливают два вооруженных автоматами маньяка?! — кричал Джефф.

Не отвечая, Лоретт бросила трубку.

В ту ночь Лоретт спала плохо. После звонка Джеффа она долго лежала с открытыми глазами, собирая воедино все, что хотела ему высказать. Какое он имеет право сердиться на нее за то, что она ушла из его дома? Он наорал на нее из-за своих личных проблем! В какой-то степени охвативший ее гнев помог ей укрепить решимость окончательно порвать с Джеффом. Однако постепенно ее гнев прошел, и она лежала, ощущая ужасную сердечную боль.

На следующее утро, стоя в ванной перед зеркалом и разглядывая мешки под глазами, она решала, стоит ли сегодня появляться на работе. Почему бы ей вообще от нее не отказаться? Она не приносила ей существенных доходов, и продолжать службу в участке означало бы продолжать встречаться с Джеффом. Но она этого явно не желала!

Хоть Лоретт и винила его в своем несчастье, она, однако, понимала, что отчасти ее гнев направлен и против самой себя. Когда же она научится распоряжаться своей собственной жизнью?! Лоретт приехала в этот городок, ощущая себя щенком, получившим хорошую взбучку. Она, конечно, пыталась — скорее всего, для проформы — сопротивляться желанию Джеффа установить более близкие отношения между ними, но только она одна была в ответе за то, что позволила своим чувствам выйти из-под контроля. Все началось с того, что Лоретт уступила его уговорам и согласилась поработать в полиции, а вчера вечером она уже позволила ему затащить ее к себе домой пообедать, хотя прекрасно понимала, чем все это кончится!

Ладно, отныне она сама будет решать, как ей поступать в каждом случае! И начнет с того, что разработает четкую перспективу на будущее. Для этого следует обратиться к агенту по трудоустройству — такой наверняка должен быть в Ноксвилле. Найдет работу и начнет новую жизнь…

Удовлетворенная принятым решением, Лоретт более энергично стала расчесывать волосы. Нет, она не уйдет с работы! Она не даст Джеффу повод считать, что опасается встречи с ним.

Но через минуту от ее решимости не осталось и следа. Какой чудесной, какой ни на что не похожей была прошлая ночь… Лоретт испытала ни с чем не сравнимое блаженство, о котором раньше и не подозревала. Джефф не просто насытил ее изголодавшееся женское естество, удовлетворил все ее потребности с такой доводящей до экстаза нежностью, что у нее от воспоминаний об этом озноб пробегал по коже. Она вспоминала его нежные слова о любви, прикосновения его ласковых рук к самым интимным частям ее тела… Его руки заставляли ее отдать всю себя, и это делало их союз не просто соединением двух тел, наводя на мысль о романтической любви: Афродита Пандемос становилась Афродитой Уранией. Как она могла быть в тот момент такой безрассудной! Неужели думала, что Джефф предпочтет свои служебные обязанности любовным утехам? Ему наверняка не хотелось покидать ее! Если он подберет проникновенные слова для извинений, то, может быть, она его и простит… Однако мысли ее вернулись на грешную землю, и она опять дала волю своему безудержному гневу: когда сегодня ночью он позвонил ей, в его голосе не прозвучало и нотки извинения!

Лоретт вышла из комнаты. Джефф не имеет никакого права рычать на нее! Он даже не попросил ее, а просто отдал приказ ждать его! Но когда Лоретт указывали, как ей себя вести, как поступать, она всегда все делала наоборот — наверное, унаследовала эту черту характера от дедушки. С гордо поднятой головой она прошествовала по лестнице на кухню.

Когда она вошла, дед стоял возле холодильника.

— Вот и ты пожаловала! — приветствовал он Лоретт.

— Доброе утро. — Она не сердилась на него за вчерашнее, но и не забыла его упреков.

Лоретт ощущала на себе его взгляд, когда ходила по кухне. Она взяла миску, коробку кукурузных хлопьев и выудила из ящика стола ложку.

— Что это сегодня с тобой? — спросил старик. — У тебя такое выражение лица, от которого молоко наверняка скиснет.

— Просто я все еще не могу проснуться.

Не стоило бы этого говорить — дед сразу же ухватился за сказанное и съехидничал:

— Еще бы, как не уставать с твоим-то распорядком дня!

Лоретт кивнула: ей совсем не хотелось препираться с ним. Она молча налила в миску молока и начала есть размякшие хлопья. Дед устроился напротив за столом.

— Так ты собираешься говорить с этими подонками из телефонной компании? — спросил он.

После истории с Джеффом Лоретт совсем забыла об этом.

— Думаю, что поговорю, — вяло ответила она.

— Скажи им, пусть приходят и забирают эту чертову штуку!