Мокрый мир

Нэй заметил вдалеке у кленовой рощицы долговязую фигуру и сплел заклинание острого слуха. Кардинал припадал на подагрическую ногу. Рядом, в густой тени, двигалась другая фигура.

– Вы подумали над моими словами? – спросил кардинал.

– Разумеется, – ответила тень. «Казначей Дамбли?» – Но позвольте озвучить мое решение завтра, мне…

Музыканты грянули; вокруг замелькали лица, толпа собиралась на поляне перед прудом – и Нэй оборвал нить.

Он поискал взглядом Литу, но ее закрыли знатные зеваки. Мысли колдуна путались. Виной ли тому эль, или… Если бы сейчас начались танцы, он бы пригласил Литу; вот они встали в общий круг, взявшись за руки, вот вышли из круга, чтобы сделать фигуру, которую повторят остальные, вот он подхватил ее и закружил, вот они разошлись, раскланявшись…

Белокурый парнишка, сын какого-то министра, прокрался к Нэю и с благоговением дотронулся до его шпаги. Нэй растерянно улыбнулся.

Толпа замерла от громкого взрыва. Небо над парком стало ослепительно-белым, во все стороны полетели серебристые и золотистые всполохи. Ночь отступила. Пронзительные огни медленно опускались на землю. Лица людей окрасила новая вспышка, все стояли, задрав головы. Ахнули, когда с поверхности пруда вверх поднялось огненное кольцо, сыплющее красными искрами. «Чья работа? Юна Гая?»

«Почему ее не поразила картошка? – подумал Нэй. – Почему она не обомлела, увидев наряды и угощения?»

А ее светский разговор с маркизом… «Она никогда не выражалась так правильно. Когда успела научиться? Как и столовому этикету…» Нэю доводилось видеть, как едят бедняки: рыбный пирог служил им тарелкой и ложкой – отламываешь корку и поддеваешь соус из водорослей. Но Лита держалась на высоте.

Небо пылало разноцветными огнями. Яркие взрывы сопровождала «Музыка для герцогского фейерверка», за которую местный композитор получил в прошлом году Высший знак Гармонии.

Нэй прокручивал вечер назад, копался в деталях. Что значила неожиданная распущенность Литы, когда она прижалась коленом к его паху?.. А едва различимая нотка злости, которая то и дело слышалась в ее голосе?

И та лягушка, выпрыгнувшая из пирога… Почему Лита просто не приказала квакше убраться прочь?

Нэй с силой сжал кулаки и на секунду зажмурился.

«Черт… черт, черт, черт!»

Он стал проталкиваться сквозь толпу к ложе, где в последний раз видел Литу и Алтона.

* * *

В верху раскатисто грохотали фейерверки. Отблески света отпечатывались на глазах колдуна, проникали в мозг. Едва угасала одна вспышка, за ней тут же следовала другая. Золотые огни. Серебряные огни. Вихри огня над водой.

Неожиданно фейерверки утихли, Нэй вырвался из толпы и увидел Литу (Литу?) с Алтоном. Он побежал, протягивая к ним нить заклинания зоркого слуха. Вийон вытянулся струной вдоль позвоночника.

– Интересный день, – говорила Лита, – этот ужин, фейерверк. Ни за что не подумаешь, что в такой вечер кто-то может… умереть!

Лита перешла на крик, она швырнула последнее слово в маркиза, словно это был нож. Свет шипящих факелов отразился в капельках слюны и безумных глазах девушки. Метнулась тонкая рука – и дамский пистолет, настоящее оружие, устремился вверх и вперед, выцеливая грудь Алтона.

Реакция Нэя была инстинктивной. Сплести заклинание, швырнуть, обезоружить. Но, продолжая двигаться к Лите, он понимал, что не успеет. Ни телом, ни магической мыслью. Слишком далеко, слишком быстро все происходило. Предотвратить трагедию могло только чудо.

Прозвучал выстрел. Алтон – все-таки он был прирожденным борцом – успел отшатнуться, и пуля угодила в мякоть плеча. Алтона развернуло вправо. Лита снова навела на маркиза пистолет.

В следующий миг на голову девушки опустилось что-то большое и круглое. Раздался керамический хлопок, и на траву брызнули осколки. У Литы подломились ноги, она выронила пистолет и кулем повалилась на бок.

Над телом выросла невзрачная фигурка в платье прислуги. Служанка швырнула в сторону осколок фарфорового блюда – на таких подавали зубочистки – и закричала:

– Без ванны меня оставила, гниль глазастая! – Она саданула ногой под ребра лежащей без чувств девушки. – Да чтоб тебе сети чистить!

От гнева у служанки резко очертились раздувшиеся ноздри. Потеряв над собой власть, она продолжала пинать и топтать тело, бессознательно вопя:

– По стенам меня заставила лазить! С крыши прыгать! Украла мое лицо! Мать твоя рыба-капля! Да кто ты вообще такая?!

Нэй налетел на разъяренную служанку и оттащил в сторону.

– Слепой омар! Да чтоб у тебя клешни отвалились!

Голос был очень знакомым, но Нэй еще не понимал. Он передал служанку в руки подоспевшего кнутмастера Серписа и бросился к двум телам на поляне перед ложей.

Началась паника.

Первым делом Нэй проверил Алтона, благодаря Творца Рек за то, что рана оказалась неопасной. Алтон был в сознании и даже непонимающе улыбнулся колдуну. Нэй тронул маркиза за руку, кивнул, поднялся на ноги и, отстранив набежавших гвардейцев, подошел к бездыханному телу. К девушке, как две капли воды похожей на Литу.

Нэй присел на корточки и опрокинул на лицо девушки пузырек с зеленоватой жидкостью.