Мокрый мир

Нэй обернулся к острой на язычок погонщице.

– Нам спасать.

– Видишь, девочка, и здесь без меня не может.

Нэй смолчал и глянул на Алтона, который ответил веселым взглядом и зреющей в уголках губ улыбкой. «Я нашел не только отца, но и кровного брата. Но как быть с этим знанием?» Нэй поерзал на сиденье. Он больше не оборачивался, смотрел на зеленолиственную реку поверх огромной серой головы, похожей на крылатый валун.

– Помедленнее… – Гигантская слониха уже не мчалась галопом. – Умничка, Лилу.

Колдун и маркиз покачивались в хаудахе, слоновьем седле. Вийон вцепился в плетеный борт. Лита устроилась на крупе животного, просунув ступни в петли на держащих седло веревках. Сильные стройные ноги и веревочные стремена – большего ей не требовалось. Ни бамбуковой трости, ни ужасного стрекала, которым корнаки усмиряли строптивых особей. Лите хватало касания ладонью (и мыслью), легкого нажима коленом, ласкового слова – и Лилу незамедлительно откликалась.

Алтон вслух восхищался умом слонихи и ее благородного племени, рассказывал истории, услышанные от корнаков. Как слоны играли с детьми, оберегали их. Как рубили лес и очищали стволы от ветвей. Как доставляли депеши. А случись что в долгом пути с хозяином – возвращались с его телом домой, скорбно трубя хоботом.

Кто знает, может, колдовство Литы рядом с великаншей уступило место дружбе?

– Ты ведь с ним говорила? – спросил Алтон, который в отличие от Нэя получал удовольствие от поездки.

– С кем?

– С рогоносом. Что ты ему сказала, чтобы он ушел?

– О-о, я посоветовала малышу поберечь желудок. Не портить его жабьим мясом.

– Малышу, – фыркнул Нэй.

Лита гортанно хохотнула.

Почему она разместилась позади них, а не привычно на шее слонихи? Чтобы наблюдать за ним? «И здесь без меня не может…» Ему показалось, или в ее словах была не только язвительность? Нэй не выдержал и посмотрел через плечо. Под его пристальным взглядом Лита внутренне засуетилась, отвела глаза.

Нэй тоже смутился, но попытался это скрыть. Нагнулся к корзине из листьев кокосовой пальмы – в таких туземцы носили на рынок плоды – и наугад вытянул лиственный конверт. Внутри оказались тонкие блины, сложенные несколько раз и пропитанные маслом и медом. Перед тем как примчаться к ним на помощь и спасти от монстра, Лита подумала об их желудках. Нэй не собирался благодарить ученицу, к тому же был сыт – заяц вышел чудесным, с хрустящей корочкой и сочным мясом. Задумавшись, колдун протянул сахарный блин Вийону, потом сам откусил кусочек и стал медленно жевать.

«Алтон… Батт… Лита…»

Брат, который не знает о родстве, которого он учил фехтовать, защищал… Другой брат, безумный, запертый в клетке, управляющий куклой с фарфоровым лицом… И простолюдинка, от долгого взгляда на которую становится неуютно, как в акульем брюхе…

– Лита, тебе ведь понравился заяц? – спросил Алтон.

– Было вкусно. Вы настоящий повар, маркиз. Но…

– Ха, кашевар из джунглей!

– Но хорошо, что меня не было рядом, когда бедняжка услышал выстрел. Не было в его голове.

– Он ничего не понял и умер счастливым. Отправился на речное дно, думая о пушистых зайчихах.

– Алтон!

– Странно, что ты вообще ешь мясо, – встрял Нэй. – Учитывая дружбу со зверюшками.

– О, кто заговорил о дружбе! Прочитал об этом после того, как скормил меня мертвому кракену?

Нэй пропустил мимо ушей.

– Хотя припоминаю, припоминаю. Не всем перепадает любовь Литы, дочери Альпина. Сколькими чайками ты пожертвовала у Косматого маяка?

– А! Еще один должок вспомнил! Если бы не я и не эти бедные птицы!..

Устроившись в хаудахе бочком, чтобы лучше видеть, Алтон переводил взгляд с Нэя на Литу. Ребенок, увлеченный перепалкой взрослых. Или, скорее, взрослый, увлеченный…

Вийон перебрался к Лите, словно выбрал сторону в споре. Нэй не стал укорять фамильяра.

– Спасибо, – неожиданно сказал он.

– Что? – тряхнула головой Лита.

– Спасибо… за то, что выручила.

– А-а… не за что.

На минуту все умолкли. В проносящихся мимо переплетениях лиан вопили и пыхтели обезьянки.

– Ух ты, – выдохнул Алтон.

Вийон свернулся улиткой в большом кармане-сумке под грудью Литы. Дух привязался к девушке после того, как слился с ней на острове прирученного электричества.

Густые джунгли сменились редколесьем, на которое волной накатывала саванна, полная высокой тревожной травы. Справа луг снова переходил в темный влажный лес, слева тянулись зеленые холмы с колючими рощицами. Отяжелевшее солнце впитывалось в горизонт. Путники пересекли саванну.

В сумерках начался город, широкая улица уперлась во дворец раджи. Вернее, в комплекс из шести гранитно-мраморных дворцов, которые скрывались за фасадом зданий, отчего конгломерат напоминал крепость. Комплекс, город в городе, возвели в качестве столицы объединенного княжества.

У огромных входных ворот из кованых железных прутьев их встречал старший факир Рави. В белом платье и тюрбане – два бледных пятна, вытянутое и круглое, – он смахивал на призрака. Не поэтому ли занервничала Лилу – глухо зафыркала, помахивая хоботом?

Ворота распахнулись. Рави терпеливо дождался, когда гости спешатся.

– Великий раджа Пандей готов вас принять.