Мокрая вода

Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.[2]

Сухуми – город великолепный! В кафе напротив Гоглик, осетин, готовил нам завтраки. Я договорился с таксистом Шалвой, он каждое утро вывозил нас на «медицинский пляж», вечером – обратно. Сходим на набережную, кофе крепкого у грека Костаса выпьем. Можно на гуще погадать, но незачем – и так ясно, что хорошо!

Спрашиваю:

– Ты счастлива?

– Лет через двадцать отвечу. Можно?

– Хорошо, – говорю, – подожду, куда спешить! Мы же только на краешек Вечности выбрели.

Вернулись, устроился я на работу. Живем у тёщи с тестем Они люди рабочие, простые. Душевные, скандалов – ни-ни. Жена моя – в положении.

Просыпаюсь как-то утром в воскресенье, словно окликнул кто меня нежным голоском. Смотрю – стоит у окна. Огромное такое окно, дом сталинский. Занавеска отодвинута, солнышко встаёт. Она в ореоле, словно сосуд прозрачный, золотистым светом облитый. Кажется – живот просвечивает. И увидел я там – девочку, дочку. Тепло ей, жмурится на солнышке. Любимая прислушивается и слышит дочкин голосок. Общаются молча. Чей у неё будет характер? Она будет подвижной любознайкой, как мама! Красивой и умной. Уравновешенной и успешной в жизни. И любимой! Вот это – обязательно! Они вместе будут гулять, и доверять друг другу секреты, уже сейчас, только одна – крохотная женщина, а другая – её мама! Но обе – женщины!

Я же вижу, как они замечательно общаются! Девчонки мои!

А я буду вместе с ними, рядом, не буду мешать. Любить и любоваться.

И загадал, чтобы родилась дочь! Девочка ближе к маме с папой – я так решил!

Лежу, не дыша, боюсь спугнуть видение. Ночнушка приподнялась спереди, коленки виднеются. Беззащитная такая, сама как девчонка, стоит моя жёнка, и живот её не портит, наоборот, солнце ушло, а она светится изнутри навстречу дню. В какое мгновение, в каком чудесном сосуде перемешались так вот неразделимо наши жизни, соединились, и радости добавилось, и ответственности.

Как вода переливается через край и бежит дальше светлым ручейком, слепит бликами весёлых зайчиков, тепло внутри от них, и думаешь – Господи, разве можно – так вот… такое… божественное – перед глазами! До слёз!

Василич немного помолчал.

– Так что – родилась у нас доченька. В день её рождения собрал я все газеты, сложил их на будущее: интересно же потом прочитать, что в мире происходило в этот день! Для нас – историческое событие!

Привёз их домой. Спит. Посередине ночи устроила жуткий крик. Успокоить не можем. Мы перепугались!

Чуть свет за врачом. Пришла участковая, старушка седенькая, мудрая. Столько пелёнок за жизнь повидала! Смеётся: она же у вас голодная!

А мы за суетой, сю-сю, ду-ду – и забыли!

И пошла наука! С утра на работу, потом бегом домой, на молочную кухню, потом гулять, потом купание, кормёжка и сон! Я в ванную, а она доверху набралась за сутки! Засучивай рукава, выполняй обещание – стирать первые два года!

Через полгода стали уже полностью по ночам спать, спокойней стало. А уж как говорить начала! Только успевай – записывай! Однажды приходим с работы, а дочь хмурая, заплаканная. Что, спрашиваю, за печаль? Тёща мнётся. Она первые три года с дочкой сидела. На пенсию вышла. Замечательная женщина, земля ей пухом. Говорит: я Катю в храм снесла, покрестить. Поставили нас в кружок, нескольких бабушек с детками. Батюшка ходит, псалмы распевает, и наша красавица взялась петь! Он её нахваливает – вот певица растёт всем на радость, а она за пламя свечки – хвать ручонкой! И обожглась. Рёв – на весь храм, купол вниз прогнулся. Вот и расстроенная.

Посмеялись. Тёща рада – не ругают!

Пошла дочка в школу. Получил я квартиру кооперативную, трёхкомнатную. Переехали. Жена готовить не умеет. Пока у тёщи жили – та готовила. Тут меня Бог надоумил! Давай, говорю, конвенцию с тобой заключим: в праздники и выходные готовлю я, а в будни – ты! Она согласилась. И вот мы по утрам каши едим с «желваками», омлеты «резиновые». Дочь выплёвывает, а я только нахваливаю! И однажды жена устроила мне сцену. Надоел мне этот цирк! – кричит. – Ты что – издеваешься?

– Если я не хочу, – отвечаю ей, – со мной никто никогда не поссорится! Запомни раз и навсегда.

Несколько лет у меня ушло на это, но сейчас – как в ресторане: от закусок до десерта! Очень горжусь, и помогаю, конечно, потому что самому интересно!

И вот собираемся мы восьмого мая тестя с Днём Победы поздравить. Стоим на пороге своей квартиры, звеним ключами, а из лифта – два мужика. Извините, говорят, мы из военкомата. Надо вам, как офицеру запаса, срочно мобилизационное предписание поменять.

И повестку вручают с красной полосой, мол – срочно!

«Эшелон»