Мокрая магия

— Экология подводит, — заметил он. — Полагаю, беда в том, что город — замкнутый объект. Мы искусственно делаем то, что шестьсот лет назад было законом природы. Но у природы не было любимчиков, как у нас. И природа оперировала переменными. Я говорю о мутациях. Никто не мешал ей вводить в игру новые фигуры — более того, никто не мешал ей вводить новые правила. Однако здесь, в городе, мы вынуждены придерживаться первоначальных правил и первоначальных фигур. Если Билл Норман покончит с собой, я не знаю, что может произойти.

— С нами?

— С нами, а через нас и с горожанами. Психолог Нормана не в силах ему помочь, он тоже горожанин. Он не знает…

— Кстати, что у него была за проблема? Ну, у психолога. Он сказал Норману, что решил ее, занявшись психологией.

— Садизм. Справиться с этим было несложно. Мы возбудили в нем интерес к изучению психологии. Его умственный показатель был так высок, что прооперировать его мы не могли; ему требовалась более изощренная интеллектуальная разрядка. Зато теперь он прекрасно вписывается в общество и вполне уравновешен. Занятия психологией дают ему сублимацию, в которой он нуждался, и он весьма сведущий специалист. Однако до корней расстройства Нормана ему не докопаться. Экология подводит, — повторил Нерал. — В нашем случае организм несовместим со средой обитания. Галлюцинации! Нет у Нормана никаких галлюцинаций. И даже иллюзий. У него просто периоды просветления рассудка — к счастью, непродолжительные.

— В любом случае это ненормальная экология.

— Должно быть. Город непригоден для обитания.

Город захлебывался ревом!

Замкнутый микрокосм, он вынужден был противостоять невообразимым нагрузкам, чтобы сохранять работоспособность. Он был забортным мотором в спасательной шлюпке. Бушевал шторм. Мотор выбивался из сил, натужно гудел, искрил — захлебывался ревом. Внутренняя среда города была полностью искусственной — настолько, что ни одна нормальная технология не могла бы удержать равновесие.

Шесть столетий назад строители изучали и отклоняли план за планом. Максимальный диаметр Барьера равнялся пяти милям. Уязвимость повышалась пропорционально квадрату диаметра. А неуязвимость была главнейшим критерием.

Город должен был быть построен и функционировать как автономный организм внутри небывало крошечного радиуса.

Оцените задачу. Автономный организм. Никаких трубопроводов наружу. Цивилизация должна была неопределенно долгое время существовать на продуктах собственной жизнедеятельности. Пароходы и космические корабли в сравнение не шли. Они могли зайти в порт и пополнить запасы.

Городу-шлюпке предстояло находиться в плавании много дольше, чем шесть столетий. А горожане — потерпевшие крушение — должны были не просто выживать, но еще и оставаться здоровыми, физически и духовно.

Чем меньше площадь, тем больше концентрация. Строители могли создать нужные механизмы. Они знали, как это сделать. Но подобных механизмов не создавали на планете еще никогда. В такой концентрации — никогда!

Цивилизация — искусственная среда обитания. Со всеми необходимыми механизмами город становился настолько искусственным, что жить в нем не смог бы никто. Строители добились результата: они построили город, который мог существовать сколь угодно долго, производя весь необходимый воздух, воду, пищу и энергию. Этим занимались машины.

Но какие машины!

Энергия, которая затрачивалась и высвобождалась, поражала воображение. Она не могла не выделяться. И выделялась — в виде света, звука и радиации, внутри пятимильной зоны, окруженной Барьером.

Любой живущий в городе через две минуты заработал бы невроз, через десять — психоз, и вообще протянул бы немногим дольше. Строители получили автономный город, но обитать в нем не мог никто.

Решение было одно.

Гипноз.

Все в городе находились под гипнозом. Это был избирательный телепатический гипноз, а так называемые монументы — мощные гипноизлучатели — исполняли роль контролирующих устройств. Выжившие пассажиры в спасательной шлюпке и не подозревали, что снаружи бушует шторм. Они видели лишь безмятежные воды, по которым плавно скользила их лодка.

Город ревел перед глухими. Шесть столетий никто не слышал его. Никто не чувствовал радиации и не видел ослепительного, убийственного света города. Горожане — потому что не могли, Контролеры — потому что не могли тоже: они были слепы, глухи и немы, а также лишены еще некоторых чувств. Они были наделены телепатией, экстрасенсорным восприятием, которые давали им возможность исполнять их задачу — править шлюпкой. Как и горожане, они должны были выживать.

Шесть столетий рева города не слышал никто — кроме Билла Нормана.

— У него пытливый ум, — сухо заметил Нерал. — Чересчур пытливый. Его проблема — абстракция, как я уже говорил, и если он получит верный ответ, это убьет его. Если же не получит, то сойдет с ума. В любом случае пострадаем мы, потому что нас не готовили к неудачам. Главный принцип, гипнотически внедренный в наше сознание, — каждый горожанин должен выжить. Ладно. Теперь у тебя есть все факты, Флеминг. Что-нибудь наклевывается?