Мокрая магия

Наудачу метнув аппарат во Врага, Пол стремглав кинулся наутек. Под ногами мелькали острые лезвия. Если приноровиться, то можно продвигаться скачками, по незаполненным пустотам узора, и тогда ему, пожалуй, удастся добраться до комнаты в конце коридора. Конечно, это не спасет, но неведомый инстинкт гнал его к месту прибытия.

Впереди мелькнул зелено-синий проблеск: Аланна тоже убегала, чудом не теряя равновесия среди убийственного орнамента. Пол боялся оторвать глаза от лезвий, выискивая опору для ног среди коварных завитков и спиралей. А позади беззвучно топали все те же тяжелые шаги, сотрясающие здание…

И тут события стали разворачиваться с такой быстротой, что восприятие не могло отделить одно от другого. Пол услышал, как тишину, пришедшую на смену треску разрядов, неожиданно прорезал новый душераздирающий звук. Потом он мог вспомнить только, что увидел, как стальные лезвия на полу вдруг отбросили причудливые тени, и понял, что Существо нащупало рычаг аппарата. Теперь раструб пульсировал во вражеской руке.

Но в этот момент впереди замаячил вход в прежнюю комнату, и Пол очертя голову ринулся в темноту вслед за Аланной, ощущая кровоточащие порезы на ногах и успев заметить, что и по ее следу разбрызганы темные пятна. Они очутились у зеркала с отраженной в нем лабораторией, до боли знакомой и, кажется, навеки утраченной.

В то же мгновение их настиг устрашающий бесшумный грохот шагов, и преследователь заполонил собой комнату, вихрем завертев все вокруг. У Пола перехватило дыхание, и он ощутил безмолвное, бессловесное присутствие Врага. Некто обхватил его чудовищными руками и яростно закружил, подобно смерчу. На миг опомнившись, Пол сквозь пелену разглядел чьи-то багровые зрачки, но в следующий момент монстр отшвырнул его, и он устремился в пустоту.

Пола подхватил новый вихрь и с воем повлек, оглушенного и растерянного, тем же путем, что и при путешествии в странную комнату. Где-то в отдалении вскрикнула Аланна.

В полутемной круглой комнате в недрах сокровищницы царило безмолвие, если не считать приглушенного свиста из глубин экрана. Хозяин спокойно всматривался в него, и его полуприкрытые глаза постепенно остывали — из багровых становились просто красными, затем оранжевыми, пока не приобрели обычный светло-желтый оттенок. Грудь его еще вздымалась от волнения, связанного с неудавшимся развлечением, но вскоре и оно прошло, сменившись разочарованием. Тогда он немного устыдился своей мимолетной вспышки гнева. Не следовало все же палить вслед этим тщедушным существам их игрушечными молниями, когда они уже провалились в темноту. Тем более что он переоценил их возможности: они явно не годились для настоящей схватки. Любопытно все же, что напарник последовал за товарищем, прихватив для защиты забавно искрящую машинку; удивительно, что такое ничтожество само вызвалось на бой.

На мгновение он пожалел, что вышвырнул прекрасное бело-голубое существо с такими плавными линиями стройных контуров, такой нежной окраской… Жаль, что оно тоже беззащитно, а значит, бесполезно для него. Он подумал, что и сам он беззащитен — перед собой и своими непостижимыми побуждениями. Он вздохнул, снова с оттенком сожаления вспомнив, как зашвырнул в вихревую воронку, оплетенную молниями, то прелестное создание и как оно устремилось в черноту. Погибло ли оно? Он не знал.

Его слегка опечалило, что он настолько потерял самообладание из-за ничтожных беглецов, попортивших его коллекцию. Из-за каких-то жалких трусов… Беспомощность лишила их всякой привлекательности в его глазах, но он больше не испытывал раздражения — только печаль и смутное, необъяснимое сожаление, не заслуживающее внимания. Жаль было потерять прекрасную добычу, жаль, что возможная опасность обернулась разочарованием, жаль, что побуждения живых существ так банальны, даже труда не стоит их исследовать… Он понял, что стареет.

С темного экрана все еще доносились завывания смерча. Он отошел, и портал затянула пелена, заглушив все звуки. Глаза хозяина отсвечивали невозмутимой желтизной. Завтра можно будет еще поискать, и кто знает…

Он медленно вышел из комнаты и бесшумно устремился вперед по стальным узорам, тихо напевавшим под его ногами.

НЕТ ЖЕНЩИНЫ ПРЕКРАСНЕЕ Перевод Т. Алеховой

Никогда больше на экране не появлялось столь прелестного личика. Джона Гарриса, ее бывшего импресарио, поднимавшегося на бесшумном лифте на этаж, где в комнате его ждала Дейрдре[34], осаждали воспоминания о той минувшей красоте. Со времени ее гибели при пожаре в театре он ни разу не позволил себе ясно представить знакомый образ — разве что бросится в глаза старая по-лусорванная афиша или мелькнет на телевидении слезливая передача, посвященная ее памяти. Впрочем, теперь пришлось вспомнить поневоле.