Мокрая магия

Он был огромен, ужасен, покрыт чешуей; человек и в то же время не человек; с хвостом, но не зверь; умен, но бесконечно жесток. Дантан ни разу не видел его отчетливо и был благодарен за это шлему. Поляризованное стекло, по-видимому, что-то преобразовывало, что-то затемняло. Дантан не сомневался, что создание, которое он видит — или почти видит — на экране, в действительности не совсем таково, как ему представляется. Оно было чужеродно… как все в мире За. Ни на одной из планет Дантан не встречал ничего даже отдаленно похожего на него. И оно было полно ненависти. От одного его вида волосы у Дантана встали дыбом.

На гротескном плече висело что-то вроде ярко окрашенной трубы, согнутой в кольцо. Создание с непреклонной монотонностью все дальше продвигалось по экрану, не издавая ни звука и покачивая чудовищной головой из стороны в сторону, словно странная, ужасная механическая игрушка.

Внезапно оно остановилось. Может быть, почувствовало присутствие спрятавшейся девушки. Потянулось к своей трубе уродливой… рукой?

— Квиана, — сказало оно нежным, как у ребенка, голосом.

Тишина, такая полная, что Дантан слышал собственное дыхание.

— Квиана? — Сейчас в этом странном голосе звучали раздраженные нотки. — Квиана… — напевно повторил монстр, резко повернулся с неожиданным проворством и растаял в тумане фона, как это прежде произошло с девушкой.

Целую вечность Дантан вглядывался в разноцветную пустоту, стараясь не дрожать.

Когда голос раздался снова, в нем не осталось и следа напевной мягкости — теперь он звенел, точно колокол, возвещающий победу.

— Квиана!

Из облачного вихря возникла Квиана, полы ее одеяния развевались, на лице было написано отчаяние. Вслед за ней появился Враг. Он вскинул свою трубу, и Квиана в ужасе отскочила в сторону. Из конца трубы вырвалась ослепительно яркая молния.

Раскалывая хаотическое мельтешение, ослепительный конус яркого цвета поймал Квиану, и отчаяние в ее глазах достигло такой глубины, что Дантан не мог больше этого выносить.

Он отжал рычаг с символом «дверь», и затягивающая экран завеса исчезла. Он перепрыгнул низкий порог, не видя ничего, кроме ужаса на лице Квианы. Однако, совершая прыжок, он шептал не ее имя.

Ноги утонули в мягкой, податливой субстанции, не похожей ни на что, по чему Дантану приходилось ступать прежде. Сжав кулаки, он ринулся вперед, горя желанием обрушить неистовые удары на чудовищную морду Врага. Его размытый силуэт маячил впереди — огромный, словно башня, едва различимый сквозь шлем… И тут сверкающий конус нашел Дантана.

Нестерпимо яркий свет обрушился на него, точно копер. У Дантана перехватило дыхание. Боль была не только физической. Дрожа и пошатываясь от шока, закрыв глаза, Дантан упрямо переставлял ноги. Он продвигался вперед, словно бы сражаясь с мощным течением. Рядом он чувствовал присутствие Квианы, захваченной тем же смертельным потоком. И позади источника света высился застывший, нечеловеческий силуэт Врага.

Дантан так и не увидел мира Квианы — слишком ослепителен был свет. Ослепителен не столько для глаз, сколько для разума. Та часть его рассудка, которая сохраняла способность рассуждать здраво, подсказывала, что это вообще не свет. Слишком поздно Дантан вспомнил предостережение Квианы о том, что За — далеко не Марс или Земля и что здесь даже свет иной.

Его трясло от холода и жара одновременно — странное, неописуемое ощущение. И было еще много чего… другого. Свет, бьющий из оружия Врага, зародившийся в бесконечно чуждой Вселенной, обладал свойствами, которыми, по представлениям Дантана, свет не должен обладать. От Дантана как будто осталась лишь пустая оболочка, пронизанная потоком невиданного излучения.

Каждая клеточка его тела словно бы обрела способность чувствовать свет. Яростное, невыносимое сверкание било по самим основам его психики. Оно омывало его, пронизывало нервы, кости, плоть, мозг потоками цвета, который не был цветом, звука, который не был звуком, и вибрации, порожденной в трясущихся преисподнях иных, невообразимых миров.

Чудовищный световой прилив все продолжался, сияние норовило захлестнуть с головой и, пока Дантан, потеряв счет времени, беспомощно стоял в его потоке, хозяйничало внутри тела, разума и души. В сознании с грохотом взрывались звезды. По нервам растекалась порочность неописуемых оттенков, чудовищная грязь, от которой не очиститься…

И не существовало больше ничего — только свет, который был не светом, а попранием всего светлого.

Потом он начал убывать… слабеть… гаснуть, пока… Теперь Дантан мог видеть рядом с собой Квиану. Она больше не пошатывалась в световом конусе, не содрогалась и не покачивалась под его напором. Нет, она стояла, выпрямившись, повернувшись лицом к Врагу, и из ее глаз струилось… нечто.

Конус ослепительного света неуклонно угасал, однако его тускнеющая мерзость по-прежнему пронизывала Дантана, затопляла сознание, высасывая силы, притупляя зрение и слух…

И наконец, тьма полностью накрыла его.