Моё пост-имаго

Платформа «Корябб» заметно опустела. Лишь служащие Паровозного ведомства о чем-то переговаривались, да пара полицейских пристально наблюдала, чтобы тот, кого они выгнали из города, не вздумал сойти раньше времени. Доктора Доу и его племянника уже не было.

Вамба двинулся к началу платформы – никто его не окликал, никто его не замечал. Он прошел здание вокзала насквозь и под хриплое трескучее приветствие «Добро пожжжаловать в Габен!» вышел в туман Чемоданной площади. Оказавшись под открытым небом, он, не раздумывая, свернул направо и побрел вверх по Бремроук, мимо Старого пассажа и меблированных комнат господина Жубера. Туземец даже не думал возвращаться в этот клоповник и просто шел себе дальше – вдоль трамвайных путей. Он нигде не останавливался и никуда не сворачивал, пока спустя примерно двадцать минут не оказался у заброшенного кабаре «Тутти-Бланш».

Оглядевшись по сторонам, Вамба нырнул в переулок Фейр и направился туда, где висела старая вывеска: «Лавка игрушек мистера Гудвина». Подойдя к ней, он снова оглянулся, затем бросил быстрые взгляды на крыши домов, но ни тайных наблюдателей, ни блеска их оптических приспособлений для слежки так и не заметил. Далее туземец спустился на пару ступеней и достал из кармана связку ключей. Он отпер замок и под негостеприимный звон дверного колокольчика вошел внутрь.

Заперев за собой дверь и на всякий случай бросив последний подозрительный взгляд через пыльные стекла на переулок, Вамба прошел лавку насквозь, после чего отворил низенькую дверку за стойкой. Оказавшись в задних помещениях или, вернее, в одном довольно большом помещении, он зажег свет.

Это место напоминало одновременно и гостиную, и гримерку театра. На одной из стен был изображен мрачный осенний бульвар: голые деревья, черные ветви, очертания фонарей и скамейка, на которой замерла одинокая фигура.

Вамба поставил кофр в углу и подошел к сооружению, накрытому ветхим полотнищем. Одним движением он сорвал ткань – под ней оказалось овальное зеркало в человеческий рост, в резной бордовой раме. Туземец окинул свое отражение пытливым взором, достал что-то из кармана.

У одной из стен стоял небольшой столик, на котором теснились радиофор, граммофон с несколькими рогами и небольшой фонограф. Именно фонограф сейчас и был нужен Вамбе. Он установил в него продолговатый цилиндр «Пухлый Отто», посреди которого проходила кривая бледная полоса, похожая на шрам (две половинки снова стали единым целым – туземец заранее соединил их). Несколько раз Вамба крутанул ручку, заводя механизм, после чего вернулся к зеркалу.

Из раструба зазвучал голос профессора Руффуса, а Вамба тем временем достал из-под зеркала небольшую коробку. Внутри оказались баночки, тюбики и кисти – содержимое коробки напоминало набор плохонькой актриски из кабаре. Первым делом Вамба вытащил изо рта жуткую полу-беззубую челюсть, всю покрытую слюнями. Под ней удивительным образом оказалась обычная челюсть – все зубы были на месте, все были ровненькими – один к одному, поблескивали. С исчезновением вставной челюсти форма лица заметно изменилась – оно сузилось, скулы стали более выраженными.

Далее последовали волосы. Вамба завел оба больших пальца за голову, подцепил жесткую курчавую шевелюру на затылке и одним уверенным движением снял парик. Из-под него выбились гладкие темно-каштановые пряди.

Следом Вамба, или, правильнее будет сказать, тот, кто прикидывался Вамбой, вытащил одну линзу, другую, обнажив карие глаза с небольшой рыжинкой, которые могли бы даже показаться красивыми, если бы в их глубине не проглядывала беспросветная пустота. Достав из коробки баночку с мутной белесой жидкостью и небольшой клочок тряпицы, человек, прикидывавшийся Вамбой, принялся стирать с рук и лица то, что на поверку оказалось темным гримом.

Все то время, что лже-Вамба разгримировывался, из рога фонографа звучал голос профессора. Тот рассказывал о начале экспедиции, о том, как он стал подозревать сэра Хэмилтона, но это не сильно интересовало человека у зеркала. Когда же речь зашла о том, кого профессор боялся на самом деле, человек, прикидывавшийся Вамбой, даже на мгновение отвлекся и повернул голову.