Моя жизнь в астрономии

После защиты моей докторской диссертации профессор В. В. Подобед предложил мне быть ответственным исполнителем этих хоздоговорных работ (условное название темы «Надир»). И я несколько лет работал ответственным исполнителем по хоздоговору «Надир». Мне приходилось координировать работы по фотометрии, спектрофотометрии и астрометрии, а также обсуждать тематику и вести переговоры с представителями организации-заказчика (НИИ командных приборов в Ленинграде). Приход в эту тематику Рахмана Халиуллина существенно облегчил мне всю работу по хоздоговорам. По его инициативе был расширен круг организаций – заказчиков астрономических работ. Были заключены новые хоздоговоры, на средства от которых в Высокогорной Алма-Атинской экспедиции ГАИШ было осуществлено строительство нового лабораторного корпуса и были закуплены и установлены два метровых телескопа-рефлектора фирмы «Карл Цейс». Новое строительство и установка новых телескопов велись уже под руководством кандидата физико-математических наук А. В. Миронова, которому я передал руководство экспедицией в 1979 году. На телескопе АЗТ-14 В. Г. Корниловым с сотрудниками под руководством Х. Ф. Халилуллина был осуществлен четырехцветный фотометрический обзор всех звезд северного неба, включающий ~ 12 тысяч звезд до 7,2 звездной величины. Группа наблюдателей, работающих по этой программе, опубликовала четырехцветный фотометрический каталог ярких звезд до 7,2 звездной величины. Этот каталог получил широкую международную известность. Он был включен в базу фотометрических каталогов для космического телескопа «Хаббл».

Успешная работа Рахмана Халиуллина по хоздоговорной тематике привела к организации в ГАИШ специальной лаборатории – лаборатории астрофотометрии, заведующим которой стал Рахман.

Поскольку написанием своей докторской диссертации я занимался, работая в экспедиции, скажу несколько слов также и об этой части моей деятельности. Посоветовавшись с моим шефом Д. Я. Мартыновым, я включил в свою докторскую работы по узкополосной фотометрии затменных звезд Вольфа–Райе, методы решения некорректных задач на множестве монотонных неотрицательных функций, выводы об эволюционном статусе звезд Вольфа–Райе, об эволюционной связи звезд Вольфа–Райе с нейтронными звездами и черными дырами. Включил я в докторскую также открытие эффекта запаздывания переменности эмиссионных линий в спектрах ядер сейфертовских галактик относительно континуума.

Длительное пребывание в экспедиции и экспедиционные дела не позволяли мне активно участвовать в научных мероприятиях в Москве – семинарах, конференциях, симпозиумах и тем самым пропагандировать свои научные результаты. Расслабило меня и то, что за часть работ, включенных в мою докторскую, я получил премию Ленинского комсомола. Между тем в то время защита докторской диссертации в нашем институте была значимым событием, и требования к докторским диссертациям были очень высоки. Все это привело к тому, что моя защита докторской диссертации стала защитой в полном смысле этого слова. В итоге я набрал при тайном голосовании ровно две трети голосов за среди членов ученого совета. Это минимальное число голосов, при котором защита считается состоявшейся. К чести членов ученого совета ГАИШ надо сказать, что, после того как моя диссертация была направлена в ВАК для дополнительной экспертизы, никто из них не направил в ВАК апелляцию на мою защиту. Поэтому, пройдя строгую экспертизу в ВАКе, моя диссертация была утверждена, и, как я уже отмечал, в апреле 1976 года ВАК присудил мне ученую степень доктора физико-математических наук.

В 1979 году я покинул пост начальника Высокогорной экспедиции ГАИШ и осел в Москве. За семь лет работы в экспедиции мне удалось скопить деньги, достаточные для покупки трехкомнатной кооперативной квартиры. Так что мы с женой и дочкой улучшили свои жилищные условия. Надо отметить, что длительное время значительная часть моей зарплаты старшего научного сотрудника шла на погашение кредита за квартиру, а жена продолжала учиться в институте. Поэтому мы жили весьма скромно. Когда мои родственники с Украины присылали нам посылку с продуктами (это происходило ежегодно в феврале, когда они резали поросенка), то моя жена, бережно неся украинское сало в холодильник, говорила: «Сало в холодильнике – это признак зажиточности». Но, несмотря ни на что, какое это было чудесное время! Время молодости, нашей любви, наших надежд на лучшее будущее. В те годы мы знали точно, что если мы будем хорошо и творчески работать, любить друг друга и хранить нашу любовь, то все у нас будет хорошо. Так оно и произошло – вот уже 55 лет мы живем с Ниной вместе, и мы счастливы.

Надо отметить, что Московский университет помог устроиться на работу в ГАИШ и решить квартирные проблемы многим молодым ученым – не коренным москвичам. По ходатайству Д. Я. Мартынова и Я. Б. Зельдовича на работу в ГАИШ с получением постоянной прописки в Москве и жилья были оставлены такие ныне всемирно известные ученые, как профессор Н. И. Шакура, профессор К. А. Постнов, профессор В. М. Липунов и др.