Моя жизнь, мои достижения

Стандартизация в том виде, как я ее понимаю, отнюдь не обозначает выбор единственно выгодного продукта и организацию его изготовления. Под ней надо понимать ежедневное, в течение нескольких лет, изучение, во-первых, того типа товара, который наиболее удовлетворяет потребностям и желаниям потребителя, и, во-вторых, методов его изготовления. Детали процесса производства выявятся сами собой. Если после этого мы поставим в основу производства не прибыльность, а производительность и качество, то только тогда мы организуем настоящее дело, в выгодности которого не придется сомневаться.

Все это кажется мне очевидным. Это логическая основа для любого бизнеса, который поставил себе целью обслуживать девяносто пять процентов рынка. Я не понимаю, почему на подобном базисе не построена вся деловая жизнь. Нужно отказаться от привычки гнаться за каждым долларом, как будто это последний доллар на свете. Отчасти мы уже преодолели эту привычку, так как все крупные и жизнеспособные американские предприятия уже перешли к твердой системе цен. Единственное, что еще предстоит сделать, – это отказаться от идеи устанавливать цены по конъюнктуре рынка, а брать за основу исключительно издержки производства, которые, в свою очередь, стараться неукоснительно уменьшать. Если конструкция изделия разработана и изучена основательно, то менять ее потребуется очень редко. Между тем изменения в способах производства, наоборот, будут происходить очень часто и выявляться сами собой. Позже я расскажу, как это происходит. А сейчас хочу обратить ваше внимание на то, что невозможно концентрировать производство на одном определенном предмете, не потратив огромного количества времени на его предварительное изучение. Нельзя в один день разрешить все вопросы и разработать все планы.

В течение года моего экспериментирования указанные мысли стали приобретать все более определенный характер. Большинство опытов было посвящено созданию гоночного автомобиля. В то время преобладала точка зрения, что первоклассная машина должна развивать большую скорость. Лично я не разделял этой точки зрения, но многие производители основывались на примере гоночных велосипедов и считали, что победа на бегах обратит внимание публики на достоинство автомобиля, хотя я считаю, что более ненадежную рекламу трудно себе представить. Но раз другие делали, приходилось и мне. В 1903 году я вместе с Тимом Коппером построил две машины, рассчитанные исключительно на скорость. Обе были совершенно одинаковы. Одну мы назвали «999», другую – «Стрела». Раз требовалось прославить автомобиль скоростью, я поставил себе целью заставить заговорить о моих автомобилях и добился цели. Я поставил четыре гигантских цилиндра мощностью в восемьдесят лошадиных сил, что в те времена было неслыханным. Производимого ими шума уже было достаточно, чтобы наполовину убить человека. Сиденье было одно. Мы посчитали, что одной жертвы на автомобиль вполне достаточно. Я испробовал обе машины, после меня их испытал Коппер. Мы дали им полную скорость. Трудно описать испытанное нами ощущение. Спуск с Ниагарского водопада по сравнению с этим должен показаться приятной прогулкой. Я не захотел взять на себя ответственность – управлять на гонках машиной «999», которая была выпущена первой; не захотел этого и Коппер. Но Коппер сказал, что он знает одного человека, который помешан на быстрой езде. Любая скорость кажется ему недостаточной. Он телеграфировал в Солт-Лейк-Сити, и немедленно явился человек по имени Олдфилд, велосипедный гонщик по призванию. Олдфилд ни разу не ездил на автомобиле, но очень хотел попробовать.

Понадобилась всего неделя, чтобы научить его ездить. Этот человек не знал, что такое страх. Он желал только одного – научиться управлять этим монстром. Управление наиболее быстрым современным гоночным автомобилем – ничто в сравнении с нашей машиной «999». Рулевое колесо не было еще изобретено. Все изготовленные мной до того времени автомобили были снабжены всего одной рукояткой. На автомобиле же «999» была сделана двойная рукоятка, так как для удержания машины в нужном направлении требовалось приложить максимум усилий. Гонка проходила на протяжении трех миль. Наша машина была неизвестна гонщикам, и мы на всякий случай держали в тайне детали, предоставляя другим строить немыслимые догадки. Надо сказать, что в то время гоночные трассы еще не строились по строго научным правилам, так как никому не приходило в голову, какую скорость может развить автомобиль. Олдфилд прекрасно понимал, с каким двигателем ему приходится иметь дело. Садясь в автомобиль, он весело сказал, пока я вертел рукоятку: «Я знаю, что в этой тележке меня, может быть, ждет смерть, но, по крайней мере, люди потом будут вспоминать, что я мчался как дьявол».

И он действительно мчался как дьявол! Он не смел обернуться. Он даже не замедлил движения на поворотах. Он просто пустил автомобиль, и тот сорвался с места. В результате он пришел к финишу на полмили раньше других.