Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

А между тем представителей моей касты необычайно взволновало мое намерение побывать за границей. Ни один из касты модх-банья до сей поры не бывал в Англии, и, если я осмеливался отправиться туда, меня нужно было призвать к ответу! Итак, они созвали общее собрание касты и вызвали меня. И я пришел. Как я набрался храбрости, до сих пор не понимаю. Я ничуть не боялся и не сомневался, когда предстал перед собравшимися. Шет[31], глава общины и мой дальний родственник, всегда поддерживавший хорошие отношения с отцом, обратился ко мне так:

— Каста считает ваше решение отправиться в Англию ошибочным. Наша религия запрещает поездки за границу. Кроме того, насколько нам известно, там невозможно жить, не нарушив религиозных запретов, ведь вам придется есть и пить вместе с европейцами!

На что я отвечал:

— Я не считаю, что поездка в Англию противоречит нашим религиозным убеждениям. Я хочу учиться там. Я дал матери торжественную клятву воздерживаться от трех вещей, вызывающих ваши наибольшие опасения. Я уверен, что клятва защитит меня.

— Но мы обязаны предупредить вас, — продолжал шет, — о невозможности выполнять там религиозные заветы наших отцов. Вы знаете, какими были мои отношения с вашим отцом, и обязаны прислушаться к моему совету.

— Я, конечно же, знаю о ваших с ним отношениях, — сказал я. — Я также знаю, что вы старше, но я бессилен что-либо изменить. Я уже не могу отречься от своего намерения побывать в Англии. Друг моего отца, ученый брахман, не видит ничего предосудительного в такой поездке. Мне дали свое благословение мать и старший брат.

— Но осмелитесь ли вы ослушаться приказа представителей и главы своей касты?

— Здесь я и в самом деле нахожусь в безвыходном положении. Впрочем, мне кажется, что каста не должна вмешиваться в подобные вопросы.

Мои слова лишь рассердили шета. Он осы́пал меня ругательствами. Я же оставался невозмутимым, и тогда шет вынес свой вердикт:

— С сегодняшнего дня к этому юноше следует относиться как к изгнаннику. Любой, кто поможет ему или пойдет провожать его в порт, будет оштрафован на одну рупию четыре анны[32].

Изгнание не произвело на меня никакого впечатления, и я тихо покинул собрание. Меня волновало, лишь как его воспримет брат. К счастью, он тоже проявил твердость характера и написал мне, что его разрешение на мой отъезд остается в силе, несмотря на приговор шета.

И все же этот инцидент заставил меня поторопиться. Вдруг им удастся каким-либо образом надавить на брата? Вдруг произойдет что-нибудь еще, чего я не предусмотрел? Пока я переживал за свою дальнейшую судьбу, до меня дошел слух, что один вакил[33] из Джунагадха отправляется в Англию по своим делам пароходом, оплывающим 4 сентября. Я встретился с друзьями брата, которым он вверил меня. Они согласились, что я не должен упускать возможности отплыть в Англию в столь хорошей компании. Времени оставалось немного, и я немедленно телеграфировал брату, вновь спросив разрешения и получив его. Затем я обратился к зятю за доверенными ему деньгами, однако он сослался на запрет шета и заявил, что не может рисковать положением в касте. Мне пришлось встретиться с другом нашей семьи и попросить его одолжить средства на билет и прочие расходы. Брат вернет деньги позже, заверил я. Друг был так добр, что не только помог мне финансово, но и ободрил меня. Я был ему несказанно благодарен. Часть полученных денег я сразу же потратил на билет. Затем мне нужно было одеться для путешествия. Еще один друг вызвался помочь с этим. Он приобрел все необходимое. Что-то из одежды мне понравилось, но были и вещи, вызвавшие у меня неприязнь. К примеру, галстук, который я с удовольствием стал носить позже, я тогда возненавидел. Пиджак показался слишком нескромным. Но все это ничего не значило по сравнению с горячим желанием попасть в Англию. Я запасся достаточным количеством провизии на время плавания. Место, зарезервированное для меня друзьями, оказалось в одной каюте с Трьямбакраем Мазмударом, тем самым вакилом из Джунагадха. Нас представили друг другу. Это был опытный человек средних лет, успевший основательно повидать мир. Я же все еще оставался восемнадцатилетним юнцом, ничего не знавшим об этом огромном мире. Мазмудар заверил моих друзей, что они могут не беспокоиться обо мне.

И вот 4 сентября я все-таки отплыл из Бомбея на пароходе.

13. Наконец в Лондоне!