Моя жизнь и стремление. Автобиография

Он слышал от сведущих людей, что я скоро стану богатым, возможно, даже очень богатым человеком. Поэтому он написал своей дочери. Он простил ей, что она бросила его ради меня, и попросил ее приехать в Хоэнштайн, навестить его, но привезти меня с собой. Она исполнила его желание, и я поехал с ней.

Но я пошел не к нему, а к родителям в Эрнстталь.

Он послал за мной, но я ответил, что он хорошо осведомлен о том, о чем я его предупреждал. Если он хотел, чтобы я был с ним, ему пришлось бы прийти лично, чтобы пригласить меня.

И он пришел!

Я снова почувствовал себя победителем.

Как глупо с моей стороны!

Здесь выигрывало только соображение, что, вероятно, я сделаю состояние, и для меня даже состояла опасность в том, что это соображение было сделано не одним моим дедушкой.

Между прочим, он попросил ее остаться с ним в Хоэнштайне, пока мы не поженимся.

Я не возражал и отказался от жилья в Дрездене, чтобы жить с родителями в Эрнсттале.

Тогда для меня это было время очень странных внутренних и внешних событий.

Я писал и путешествовал.

Вернувшись из одной из этих поездок, едва выйдя из купе, я узнал, что «старый Поллмер» умер той ночью, с ним случился удар.

Я поспешил к нему на квартиру. Слухи сильно преувеличили. Он не умер, он был еще жив, но не мог ни говорить, ни двигаться.

Его внучка сидела в боковой комнате, бренча, пересчитывая монеты. Она искала его деньги и нашла их. Их было немного, не думаю, что больше двухсот марок.

Я подвел ее к больному. Он узнал меня и хотел говорить, но лишь невнятно бормотал. В его глазах был ужасное беспокойство.

Затем пришел лечащий врач. Он уже осматривал его утром, сделал это еще раз и сообщил нам, что всякая надежда напрасна.

Когда он ушел, дочь умирающего соскользнула вниз передо мной и попросила не оставлять ее.

Я обещал ей и сдержал свое слово.

Я сделал даже больше. Я исполнил ее желание остаться в Хоэнштайне.

Мы сняли верхний этаж возле рынка и могли бы жить там бесконечно счастливо, если бы нам повезло.

В то время я уже несколько лет писал для Пустета в Регенсбурге в «Немецком доме сокровищ» где появились мои «Рассказы о путешествиях».

Компания Pustet — католическая, а Deutsche Hausschatz («Немецкий дом сокровищ» — прим. перевод.) — католическая семейная газета.

Но я был совершенно безразличен к такой конфессиональной принадлежности.

Причина, по которой я остался верен этой весьма респектабельной компании, была не религиозная, а чисто деловая.

Издатель Пустет сообщил мне во втором письме через своего редактора Винзенца Мюллера, что он готов приобрести все мои рукописи, я не должен отправлять их какому-либо другому издателю. И он заплатит немедленно. В случае более объемных рукописей, которые я должен послать ему одну за другой, он очень рад предоставить постраничную оплату!

Редко бывает писатель, которому делают такое предложение. Я с удовольствием его принял.

Около двадцати лет этот гонорар был стабилен, если я отправлял рукопись почтой сегодня, то он приходил ровно послезавтра.

Я не помню ни одного случая опоздания. И по гонорару между нами никогда не было ни малейших разногласий. Я никогда не просил больше, чем было согласовано, и когда Пустет внезапно удвоил его для меня, он сделал это по своей собственной воле, без моего подтверждения на этот счет. Такой добросовестности остаёшься верным, даже не спрашивая об их вере и деноминации.

Но еще более ценным для меня, чем эта пунктуальность, было то, что все мои рукописи заказывались заранее и благожелательно встречались и воспринимались.

Это позволило мне, наконец, осуществить задуманное, относящее к «Рассказам о путешествиях».

Теперь мне уже давно гарантировали необходимое пространство для колонок.

Через кого я позже опубликую эти рассказы в форме книги, это вопрос, который пока может оставаться открытым.

Есть враждебные люди, которые заявляют, что меня волнуют только деньги, как сделал это один католический издатель. На это бессовестную ложь и осуждение я не могу найти слов. Я сделал как раз ровно обратное тому, в чем меня обвиняют. Я приносил даже и такие жертвы «Deutscher Hausschatz» и его издателю, о размере которых семья Пустет понятия не имела.

Передо мной письмо, от 3 октября 1886 года, которое написал мне профессор Йозеф Куршнер, известный публицист, с кем я был очень дружен. Это касалось журнала «Vom Fels zum Meere» («От скал до моря» — прим. перевод.), издательства Шпеманна, с кем я сотрудничал.

Письмо выглядит следующим образом:

«Уважаемый г-н!

Пока вы вносили свой вклад в другие начинания, в то же самое время вы все еще оставляете меня в затруднении с тем, что давно обещали. На самом деле это неправильно, и я призываю вас сдержать данное мне обещание. Я не хочу упустить эту возможность не спросив вас, не захотите ли вы когда-нибудь написать довольно захватывающий, убедительный и ситуативный роман. В этом случае я мог бы гарантировать вам гонорар в размере до тысячи марок за „каменный“ лист (авторский, печатный лист — прим. перевод.), если вы напишете что-то подобное.

С большим уважением

Ваш самый преданный

Йозеф Куршнер».