Моя жизнь

В 1951-1952 годах на поход в кинотеатр хватало десяти центов: пять уходило на билет и еще пять — на кока-колу. Я ходил туда примерно раз в две недели. В то время за один сеанс показывали художественный фильм, мультфильм, сериал и киножурнал. Шла война в Корее, и я и об этом услышал. Главными героями сериалов были Флэш Гордон и «Человек-ракета». Из мультфильмов я предпочитал «Багз Банни», «Каспер — дружелюбное привидение» и «Приключения утенка Хьюи», с которым я, пожалуй, отождествлял себя. Я посмотрел множество кинокартин, и больше всего мне нравились вестерны, а самым любимым был фильм «Ровно в полдень»: за то время, что он шел в Хоупе, я посмотрел его раз пять или шесть, а с тех пор — еще более десяти раз. Он до сих пор остается моим любимым фильмом, потому что это вовсе не типичный вестерн с мужественным героем в главной роли; картина нравилась мне потому, что в ней Гэри Купер, несмотря на испытываемый им смертельный страх, все же действует так, как надо.

После моего избрания президентом я сказал репортеру, что мой любимый фильм — «Ровно в полдень». В то время Фред Зиннеманн, режиссер этой киноленты, которому тогда было около девяноста лет, жил в Лондоне. Я получил от него замечательное письмо с экземпляром режиссерского сценария фильма и фотографию с автографом. На снимке, сделанном в 1951 году, он был изображен с Купером и Грейс Келли в обычной одежде на фоне декораций фильма «Ровно в полдень». На протяжении многих лет, прошедших после первого просмотра этой картины, оказываясь в ситуациях, требовавших вступления в борьбу, я часто вспоминал взгляд Гэри Купера в моменты, когда он понимает, что его ждет почти неминуемое поражение, но он все же, переступив через свои страхи, делает то, что велит ему долг. Неплохой пример для следования ему в реальной жизни.

ГЛАВА 4

В то лето, когда я окончил первый класс, папа решил переехать домой в Хот-Спрингс. Он продал свою фирму по продаже «бьюиков» и перевез нас на ферму, раскинувшуюся на четырехстах акрах в нескольких милях к западу от города по Уайлдкэт-роуд. Там паслись коровы, овцы и козы. Чего там не было, так это теплого туалета. По этой причине в течение примерно года, что мы там прожили, в летнюю жару и зимнюю стужу нам приходилось ходить по нужде в деревянную кабинку во дворе. Впечатления это оставило незабываемые. Особенно мне запомнилось, как безобидный уж, который прижился у нас во дворе, глазел на меня через дырку, когда мне приходилось посещать это заведение. Впоследствии, когда я начал заниматься политикой, слова о том, что я когда-то жил на ферме с удобствами во дворе, звучали почти так же сенсационно, как если бы я родился в бревенчатой избушке.

Мне нравилось жить на ферме, кормить животных и находиться среди них — вплоть до одного рокового воскресенья. Папа пригласил нескольких родственников, в том числе своего брата Реймонда с детьми, к нам на обед. Я отправился с Карлой, одной из дочерей Реймонда, погулять в поле, где паслись овцы. Я знал, что в стаде есть один злобный баран, которого следовало обходить стороной, но мы решили испытать судьбу. Это было большой ошибкой. Когда мы отошли от ограды примерно на сотню ярдов, баран увидел нас и бросился в атаку. Мы помчались к ограде. Карла была старше меня и бегала быстрее, так что она успела добежать до изгороди, а я споткнулся о большой камень и упал. Я понял, что баран догонит меня прежде, чем я добегу до изгороди, поэтому решил спрятаться за небольшим деревцем в нескольких шагах от нее. Я надеялся, что смогу спастись, бегая вокруг него, пока не прибудет помощь. Это было еще одной большой ошибкой. Вскоре баран нагнал меня и сбил с ног. Прежде чем я успел встать, он боднул меня в голову. Я был настолько ошеломлен и испытывал такую боль, что подняться уже не смог. А баран попятился, хорошенько разогнался и снова поддал мне изо всех сил. Он проделал это много раз, поочередно нанося мне удары то в голову, то в живот. Вскоре я был весь в крови, и мне было ужасно больно. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем появился мой дядя, поднял камень побольше и метнул его в животное, попав ему прямо между глаз. Баран только потряс головой и, очевидно ничуть не расстроенный, спокойно пошел прочь. Со временем мои раны затянулись, и остался лишь шрам на верхушке лба, который постепенно скрылся под волосами. А еще я узнал, что могу держать удар. К такому выводу я приходил еще пару раз в детстве и в последующей жизни.