Моя жизнь

Я стал тренером национальной сборной Каталонии в ноябре 2009 года. Для меня это было не политическое назначение, но в конечном счёте именно таковым оно и стало. По сути это была целая помесь разных факторов. Во-первых, эта работа не должна быть официальной функцией. Суть её в тренерской работе, в матче между командами А и B, тренером одной из которых я являюсь. Но на практике выходит так, что частью твоей работы становятся другие моменты. В конце концов, когда политики начали всё больше и больше внимания уделять нашей команде, всё приобрело куда более явный политический подтекст. Я убеждён, что этого происходить не должно. Гораздо лучше – тщательнее думать о том, как можно справиться с региональными разногласиями. Конечно, здорово подкреплять каталонскую гордость. Ничего плохого в этом нет. Но никогда нельзя терять из виду спортивный аспект жизни. Стадион будет полон каталонцев, но они не должны приходить только ради того, чтобы поразмахивать флагами, они должны приходить и ради футбола.

Каталонская команда лишь становится сильнее с приходом в неё хороших футболистов. Если растерять их, все прочие эффекты, которые способна произвести команда, резко померкнут. Так что политический аспект приобретает вес только тогда, когда спортивный хорошо отлажен и работает. А его работа зависит от множества вещей. Возьмём хотя бы футболистов: они поглощены рутиной длинного клубного сезона, и самое главное для ведущих игроков далеко не политика. Может, о ней они тоже думают, но в дни матчей они также стараются избежать травм. Так что политика и прочие окружающие игру факторы – это, конечно, хорошо, но действительно важны для них следующие вопросы: в каком состоянии я подойду к матчу, как выиграю его и как избегу травмы. Об этом я как тренер сборной тоже думал. Ходило много разговоров о важности национальной гордости, но, если кто-нибудь из игроков что-нибудь себе сломает или заработает растяжение, тогда ты уже столкнёшься с действительно серьёзной проблемой.

Я очень симпатизирую каталонцам и интересуюсь их судьбой, но в первую очередь я голландец. Это до сих пор так. Я не держу рот на замке, я делаю всё, что считаю нужным. В рамках обычных жизненных ограничений. Я не прячусь где-то на задних рядах. Я в известной степени трезво мыслю, и когда что-либо происходит, я сужу о событиях не с точки зрения каталонца или голландца, а со своей собственной колокольни. Поскольку свобода мысли даётся любому гражданину Нидерландов по праву рождения. Разумеется, это очень важный дар: быть свободным в своих мыслях и думать так, как тебе угодно. Здорово, что мне не нужно бояться, что, если я скажу что-то не вяжущееся с общепринятой точкой зрения, случится то или иное. Такое отношение к жизни стоило мне больших проблем со многими директорами клубов. Оно стоило мне работы в «Аяксе» и «Барселоне», но главам обоих клубов тоже пришлось столкнуться с негативными последствиями. Они оба снова поставили свои клубы в затруднительное положение.

В этом отношении «Барселона» может только отблагодарить Жоана Лапорту. Он стал президентом в 2003 году, и пока тогдашний менеджмент «Аякса» присматривался ко мне как к советнику, он стал открыто обсуждать со мной происходящее в клубе. Всё началось с того, что Лапорта спросил у меня, кого ему лучше назначить тренером и техническим директором. Когда эти должности заняли Франк Райкард и Чики Бегиристайн, клуб восстал из пепла. Многие бывшие игроки были приглашены в клуб в качестве советников. Не собирался никакой комитет, чтобы советовать и оценивать решение, а значит, всё работало быстро и эффективно. А мы с Лапортой не мешали им, позволяя делать свою работу.

А теперь «Барселона» пожинает плоды.

Глава девятая Техника

Я – дитя «Аякса», и я полюбил «Барселону». Вот почему в последние десять лет я участвовал в реорганизации обоих клубов. «Барселона» просила меня, а с «Аяксом» произошло случайно. В «Барселоне» она продлилась три года, в «Аяксе» же план не сработал, потому что клуб не на сто процентов поддерживал идею реорганизации. Её невозможно осуществить, не будучи целиком преданным этой идее. Этот вопрос упирается в том числе и в цифры. Между двумя клубами существует большая разница: «Аякс» – это компания, чьи акции торгуются на фондовом рынке, а «Барселона» всё ещё находится в частных руках. В Амстердаме приходится иметь дело с директорами и членами комиссии, а в «Барселоне» с президентом. Он работает куда более прямолинейно, ведь ему не приходится отвечать перед акционерами. Система, существующая в «Аяксе», предполагает гораздо больше процедур при принятии решений, а это требует больше времени.