Моя жизнь

Какое влияние оказало чтение стихов из «Гиты» на моих друзей, могут сказать только они сами; для меня же «Гита» стала непогрешимым руководством в поведении, моим повседневным справочником. Подобно тому как я смотрел в английский словарь, чтобы узнать значение новых слов, так обращался я и к этому учебнику поведения за готовыми ответами на все свои тревоги и сомнения. Такие слова, как «апариграха» (отказ от собственности, нестяжательство) и «самабхава» (уравновешенность), всецело завладели моим вниманием. Как воспитать и сохранить эту уравновешенность — вот в чем проблема. Разве можно одинаково относиться к оскорбляющим вас наглым и продажным чиновникам, к вчерашним соратникам, затеявшим бессмысленный спор, и к людям, которые всегда хорошо относились к вам? Разве можно отказаться от владения собственностью? Не является ли само наше тело собственностью? А жена и дети — тоже собственность? Должен ли я уничтожить все свои шкафы с книгами? Должен ли отдать все, что имею, и идти по стопам бога? Сразу же был найден ответ: я не могу идти по его стопам, если откажусь от всего, что имею. Мои занятия английским правом помогли мне в этом. Я вспомнил максимы права справедливости, рассмотренные в книге Снелла. В свете учения «Гиты» я более отчетливо понял значение слова «доверенное лицо». Мое уважение к юриспруденции сильно возросло, потому что я открыл в ней религию. Я понял, что учение «Гиты» о не стяжательстве означает; что тот, кто желает спасения, должен действовать подобно доверенному лицу, которое, хотя и распоряжается большим имуществом, не считает ни одной части его своей собственностью. Мне стало совершенно ясно, что нестяжательство и уравновешенность предполагают изменение души, изменение склада ума. Тогда я написал Ревашанкарохаю, раз решив аннулировать страховой полис и получить то, что еще можно было вернуть. Если же это не удастся, то нужно рассматривать уже выплаченные страховые премии как потерянные, поскольку я убедился, что бог, создавший мою жену и детей, как и меня, позаботится о них. Брату, который был мне как отец, я написал, что отдаю ему все, что накопил до сих пор, и что отныне он не должен ожидать от меня ничего больше, так как все будущие мои сбережения, если таковые окажутся, пойдут на благо общины.

Нелегко было убедить брата в правильности такого шага. Сурово разъяснял он мой долг перед ним. Не следует, говорил он, стремиться быть умнее своего отца. Я должен помогать семье, как это делал он. Я ответил брату, что поступаю так же, как поступал наш отец. Следует лишь немного расширить значение понятия «семья», и тогда мудрость моего шага станет очевидной.

Брат отказался от меня и фактически прекратил со мной всякие отношения. Я глубоко страдал, но отказаться от того, что считал своим долгом, было бы еще большим страданием для меня, и я предпочел меньшее. Однако это не повлияло на мою привязанность к брату, которая оставалась столь же чистой и сильной. В основе его несчастья лежала огромная любовь ко мне. Он хотел не столько моих денег, сколько того, чтобы я вел себя правильно по отношению к своей семье. Однако в конце жизни он одобрил мою точку зрения. Будучи уже почти на смертном одре, он осознал правильность моего поступка и написал мне очень трогательное письмо. Он просил у меня прощения, если только отец может просить прощения у своего сына. Он вверял мне заботу о своих сыновьях с тем, чтобы я их воспитал так, как считаю правильным, и выражал свое нетерпеливое желание встретиться со мной. Он телеграфировал мне о своем желании приехать в Южную Африку, и я послал ему ответную телеграмму, что жду его. Но этому не суждено было сбыться. Также не могло быть выполнено его желание относительно его сыновей. Он умер прежде, чем смог отправиться в Южную Африку. Его сыновья были воспитаны в старых традициях и не могли уже изменить свой образ жизни. Я не смог сблизиться с ними. Это была не их вина. «Разве когда-нибудь мог кто-либо приказом остановить мощный поток своей собственной натуры?». Кто может стереть отпечаток, с которым он родился? Напрасно ждать, чтобы дети и те, о которых ты заботишься, проходили обязательно тот же путь развития, что и ты сам.

Этот пример, до некоторой степени, показывает, какая страшная ответственность быть главой семьи.

VI Жертва вегетарианству

По мере того, как все более очевидным становился идеал жертвенности и простоты, по мере того, как во мне все больше пробуждалось религиозное сознание, я все сильнее увлекался вегетарианством, распространение которого считал своей миссией. Мне известен только один метод миссионерской деятельности — это личный пример и беседы с ищущими знания.