Моя вина

– Постарайся сделать так, чтобы я больше не видел тебя рядом с ней, или, клянусь богом, ты больше никогда не увидишь дневного света, – сказал Ник, сделав шаг вперед.

Ронни снова улыбнулся, подмигнул мне и сел в свою машину.

Меня начало трясти, как только он исчез из поля зрения. Я даже не заметила, что стояла все это время, затаив дыхание.

Ник повернулся ко мне и взял мое лицо в свои ладони.

– Скажи мне, что он ничего тебе не сделал, – потребовал он, глядя мне в лицо.

Я покачала головой, пытаясь контролировать свои эмоции. Я не могла выглядеть слабой, даже перед ним.

Я сделала шаг назад. Руки Ника упали вниз.

– Я в порядке, – сказала я спокойным голосом. – Отвези меня домой.

Только оказавшись в машине, я смогла успокоиться. Дыхание стало регулярным, и моя нервозность проявлялась только в дрожании рук, на которые я села, чтобы скрыть ее. Я умирала от желания и страха открыть письмо. Хотя я и пообещала себе, что не буду его читать, потому что это потопит меня еще больше.

– Что он тебе сказал, Ноа? – спросил меня Николас после долгого молчания. Я не знала, что ответить.

– Он угрожал мне, – сказал я наконец.

Его руки крепко вцепились в руль.

– Как именно? – настаивал он.

Я покачала головой.

– Это не важно, важно, что он хочет отомстить за то, что я выиграла гонку, – сказала я, заметив, что мой голос немного дрожит.

– Он даже пальцем тебя не тронет, – поклялся Ник.

Я оценила его заботу, но в этом не было необходимости, я и сама умела за себя постоять.

– Конечно нет, – согласилась я, но было ли это правдой?

Когда мы вернулись домой, я пошла прямо в свою комнату. В гостиной сидел Уильям с адвокатами, и когда он увидел, что я вошла, то закрыл дверь, даже не взглянув на меня.

Первый раз за день я увидела маму, только когда вернулась домой.

Она выглядела уставшей, под глазами проступили темные круги. Увидев меня, она подошла ко мне и обняла. Какой бы ни была причина их размолвки, она, безусловно, оказалась более серьезной, чем я думала вначале.

– Ты в порядке, мам? – спросила я, внимательно глядя на нее, когда она, наконец, меня отпустила.

– Конечно, – не очень убедительно ответила она.

– У вас с Уиллом все в порядке? Ты можешь рассказать мне, – сказала я, пытаясь хоть что-то из нее вытащить. Она покачала головой и ответила мне самой фальшивой улыбкой, которой я давно не видела.

– Все замечательно, дорогая, не волнуйся, – сказала она.

Я кивнула, сильно сомневаясь в правдивости ее слов, но не стала больше ее мучить, поскольку мне не терпелось прочитать письмо, которое передал Ронни.

Я поднялась в свою комнату и дрожащими руками вытащила его из сумки. Письмо состояло из одного предложения:

Ты забрала все, что мне дорого, и теперь ты заплатишь за это.

П.А.П.А.

Я уронила письмо.

На меня нахлынули воспоминания.

Я выхожу из школьного автобуса возле своего дома. Мне всего восемь лет, у меня в руке рисунок. Я выиграла приз, первый приз, и мне не терпелось рассказать об этом родителям. Я вбежала в дом с улыбкой на лице, а потом увидела это.

Мама лежит на полу, вокруг нее много битого стекла. Они снова разбили кофейный столик. Из ее левой щеки течет кровь, у нее разбита губа и синяк под глазом. Но она встала, когда увидела, что я вошла.

– Привет, милая! – сказала она мне вся в слезах.

– Ты опять плохо себя вела, мамочка? – спросила я ее, подойдя к ней нерешительным шагом.

Она кивнула, а потом в дверях появился высокий, сильный мужчина.

– Иди и умойся, я позабочусь о ней, – приказал мой отец. Мама посмотрела на меня, а потом исчезла за дверью спальни. Я повернулась к нему со своим рисунком в руке.

– Что сегодня сделала моя прекрасная девочка?

Я почувствовала, как мое дыхание участилось из-за этих воспоминаний. Я села на кровать и обхватила колени руками… Этого не могло быть…