Моя вина

Было весело болтать с ней, я чувствовал себя успокоенным. Я был самим собой. Странно, но рядом с этой пятилетней девочкой мне было спокойнее, чем с любой другой взрослой женщиной.

После обеда мы пошли на прогулку по Лас-Вегасу. Я купил ей футбольную форму розово-белого цвета, включая бутсы. Остаток дня пролетел как одно мгновение. Мы играли в мяч в парке. Я понимал, что сейчас настанет самый тяжелый момент – момент расставания. До прихода Энн оставалось десять минут.

Мэдди не выносила прощаний, она не понимала, почему я должен уезжать, почему мы не можем жить вместе, как все братья и сестры. И я всякий раз испытывал острую грусть и непреодолимое желание забрать ее с собой.

– Ну что ж, Мэдди, скоро уже придет Энн, – сказал я.

Мы лежали на траве, и она снова теребила своими ручками мои волосы. Как только я это произнес, ее руки остановились, а нижняя губа начала дрожать.

– Ну почему ты должен уезжать? – спросила она, глядя на меня глазами, полными слез.

Сердце мое сжалось, когда я увидел ее слезы.

– Перестань, почему ты плачешь? Тебе же всегда так весело, когда я приезжаю. А если бы я был всегда с тобой, тебе было бы скучно, – сказал я, вытирая ей слезы.

– Никогда мне не было бы с тобой скучно, – пролепетала она прерывающимся голосом. – Ты любишь меня, ты играешь со мной, разрешаешь мне делать всякие интересные вещи. А мама мне ничего не разрешает.

– Мама заботится о тебе. А я тебе обещаю, что буду приезжать чаще. – И я поклялся себе, что так оно и будет. – Тебе хочется, чтобы я приехал, когда начнутся занятия в школе?

У моей сестры загорелись глаза.

– Но ведь мама тоже будет здесь, – сказала она взволнованно.

– Об этом ты не беспокойся, – успокоил ее я, и в этот же момент увидел Энн, которая шла к нам по мощеной дорожке.

Я встал, взял Мэдди на руки, и она тоже увидела Энн.

– Не уходи! – начала она кричать, отчаянно плакать и прятать свою маленькую головку у меня на груди.

– Ну, Мэдди, не плачь, – просил я, пытаясь совладать со своими чувствами. Я не мог видеть ее слезы. – Ну, хватит, все, – сказал я, поглаживая ее по спине.

– Нет! Останься со мной, мы будем играть! – умоляла она, обильно смачивая мою рубашку слезами.

В этот момент мы уже подошли к Энн, которая протянула руки, чтобы забрать у меня малышку.

– Если ты перестанешь плакать, в следующий раз я привезу тебе особенный подарок. Как тебе? – предложил я, но она продолжала громко рыдать, обнимая меня за шею.

Я попытался разжать ее руки, но она крепко держалась.

– Давай ее мне, – с нетерпением сказала Энн.

Господи, как же я ненавидел эту женщину.

– Мэдди, тебе нужно уходить, – пытался я успокоить ее.

Лицо ее было красным, светлые локоны прилили ко лбу.

Энн взяла ее на руки, малышка тянулась ко мне, выкрикивая мое имя.

– Уходи, Николас, – приказала Энн, крепко держа Мэдди.

Мне так хотелось забрать ее с собой и заботиться о ней, одаривая любовью, которой она была лишена.

– Я люблю тебя, Принцесса, мы скоро увидимся, – сказал я, поцеловав ее в темечко, быстро развернулся и ушел, не оглядываясь.

Рыдания моей сестры – вот все, о чем я мог думать в дороге, возвращаясь домой.

17. Ноа

Было уже больше половины одиннадцатого вечера, когда я поняла, что не смогу заснуть. С прошлой ночи, после всего, что произошло между мной и Николасом, воспоминания о поцелуях и его ласковых руках не покидали меня. Я могла думать только о прикосновениях его губ. В таком большом доме я чувствовала себя особенно одинокой. Николаса нигде не было. Я проснулась сегодня в восемь утра. Он уже уехал. Наверное, развлекается со знакомыми девушками и даже не вспоминает о вчерашнем вечере. Почему меня это волнует? Полное безумие! Мы же сводные брат и сестра, или как там это называется.

Я была совсем одна. Мама уехала на другой конец страны. Дженна не отлипала от Леона.

Мне так хотелось с кем-то поговорить.

Зато мне удалось приручить собаку Ника, Тора. Пачка собачьего печенья – и он сразу расположился ко мне. Мы лежали с ним на диване, и я чесала его за ухом. Свою мохнатую голову он положил мне на колени. Тор вовсе не был таким свирепым, каким хотел показать его Ник.

Вот так пес стал моим самым большим другом в этом доме.

Я смотрела телевизор и вдруг услышала, как открылась входная дверь. Тор крепко спал, лишь еле заметно дернул ушами, когда в холле появилась высокая фигура. Гостиная была прямо напротив входа.

У меня часто забилось сердце.

– Ник! – крикнула я, когда увидела, что он собирается подняться наверх. Либо он меня не заметил, либо решил даже не здороваться. Я тут же пожалела, что позвала его.

Он повернулся и подошел к двери.

При тусклом свете лампы я рассмотрела, что у него очень уставшее лицо.

– Почему ты не спишь? – спросил он.

Я несколько секунд молчала, загипнотизированная его взглядом. До чего же он хорош! И сосредоточившись на вопросе, ответила:

– Не могла уснуть.

С тех пор, как мы познакомились, мы впервые разговаривали спокойно.

Он кивнул и перевел взгляд на Тора:

– Я вижу, тебе удалось завоевать его, – сказал он, нахмурившись. – Мой пес – предатель.

Я невольно улыбнулась, увидев, что его это задело.