Моя вина

– Я больше не буду с вами разговаривать, потому что вы не родственник несовершеннолетней. Я прошу вас позвонить ее родителям или ее законному опекуну, чтобы сообщить им о том, что случилось. Согласно закону поиски начинаются только по истечении двадцати четырех часов после исчезновения, так что…

– Вы меня слышите?! – заорал я на него, теряя самообладание. – Ее похитили, перестаньте нести чушь и сделайте что-нибудь!

Я не отдавал себе отчета в том, что подошел слишком близко к полицейскому, пока тот не схватил меня и не прижал к машине.

– Или ты успокоишься, или я буду вынужден тебя арестовать, – предупредил он, сильно сжав мне руки.

Я чертыхнулся сквозь зубы, и он меня отпустил.

– Звони родителям, или я сам позвоню, – сказал он, глядя на меня.

Я отвернулся, проклиная его, вытащил свой мобильник и набрал номер. Мне ответили на четвертый звонок.

– Папа, ты должен приехать, тут кое-что случилось.

Четыре часа спустя мы были уже дома. О Ноа не было никаких известий, зато дом был полон людей. Повсюду были полицейские, которые устанавливали какие-то устройства, которыми можно было запеленговать телефоны на случай, если тот, кто ее похитил, решит позвонить, чтобы связаться с нами. Уильям Лейстер, известный человек, и первое, что приходило всем в голову, что похищение было совершено ради денег. Я рассказал об угрозах Ронни раз двести десяти разным полицейским, но чего ни я, ни кто-либо другой не знали, так это то, что были письма с угрозами, которые обнаружили в ящиках стола Ноа. Когда я понял, что ее похитил ее отец, то чуть не сошел с ума.

Я был ошарашен, я не мог поверить в это. Раффаэлле ввели успокоительное, и теперь она лежала в другой комнате, а ее подруга ее успокаивала. Мой отец беспрерывно звонил кому-то и общался с полицейскими и агентами, которые занимались расследованием похищений, а я ничего не мог поделать, кроме как курить сигарету за сигаретой, в то время как мое воображение рисовало мне картины одна ужаснее другой. Здесь же были Лион, Дженна и ее родители, которые бог знает зачем тоже оказались у нас в доме. Было уже пять часов утра, а о Ноа ничего не было известно.

– Если с ней что-нибудь случится, я не смогу простить себе этого, – признался я, чувствуя такое давление в груди, что мне даже трудно было дышать.

Это моя вина… Черт возьми, почему она мне ничего не сказала?!

– Николас, Ноа почему-то решила это скрыть… Я была ее подругой целый месяц и даже не знала, что ее отец был в тюрьме, не говоря уже о том, что он с ней так обращался.

– Если он хоть дотронется до нее… – сказал я, заметив, как мой голос на этих словах сломался…

Я не мог просто стоять и ничего не делать. Я был в таком отчаянии, что готов был биться головой об стену. Впервые за много лет я был счастлив, и причиной этому была удивительная девушка, которая по какой-то необъяснимой причине обратила на меня свое внимание. От одной только мысли, что Ронни может прикоснуться к ней, меня начинало выворачивать. Я на сто процентов был уверен, что Ронни замешан в этой истории.

В этот момент зазвонил домашний телефон. Я бросился к отцу в кабинет, где повисла гробовая тишина, пока он по сигналу полицейских не взял трубку. Была включена громкая связь, поэтому я мог слышать каждое слово разговора.

– Лейстер, – сказал мой отец, подняв трубку.

– Мистер Лейстер… для меня большая честь говорить с вами, – произнес совершенно незнакомый мне голос. Голос был низким, но звучал жизнерадостно, как будто то, что случилось, было веселым эпизодом в жизни. – Человек, который увез мою жену и дочь на другой конец света, чтобы отец и муж не смог найти их… Вы очень умны, сэр, да, конечно… у вас целая империя… и по этой причине моя дорогая жена заинтересовалась вами…

Я посмотрел налево и увидел, как Раффаэлла поднесла руку ко рту, сдерживая слезы и качая головой.

– Где Ноа? – спросил отец напряженным голосом.

– Мы до этого еще дойдем, но где находится моя дочь, не ваше дело, Мистер Лейстер. Кстати, сколько денег вы можете заплатить за ту, которая на самом деле даже не является членом вашей семьи?

Взгляд моего отца встретился с моим.

– Я заплачу все что угодно, сукин ты сын, но не вздумай тронуть ее хоть пальцем. – Это были слова, которые сказал бы и я, поэтому я мысленно поблагодарил отца за них.

– Миллион долларов в подержанных купюрах и двух рюкзаках, которые вы лично доставите мне в два часа дня, – запросил отец Ноа. – Если вы этого не сделаете, то можете себе представить, что случится. И приезжайте один, мистер Лейстер. Это не просто совет.

– Я хочу поговорить с ней, – сказал отец, и я весь напрягся. – Я хочу знать, что с ней все в порядке.

– Конечно, мистер Лейстер.

Мгновение спустя я услышал голос Ноа.

– Николас… – это было все, что она сказала.

Я сделал шаг вперед, услышав ее голос, но связь тут же прервалась.

45. Ноа