Моя вера

Впрочем, атеисты могут сколько душе угодно отрицать Его существование. Он милосерден и сострадателен. Он не земной властитель, Ему не нужно войско, чтобы заставить себе подчиняться. Он даёт нам свободу и порабощает одним лишь состраданием. Но если кто-то из нас отказывается склониться перед Его волей, он говорит: «Что ж, пусть так. Моё солнце всё так же будет светить для тебя, Мои тучи — всё так же изливаться для тебя дождём. Я не буду силой подчинять тебя Своей воле». Пусть невежды оспаривают существование подобного Бога. Я — один из миллионов мудрецов, верящих в Него, не устающих поклоняться Ему и славословить Его.

Существует некая таинственная сила, ускользающая от любых определений. Я чувствую её присутствие, но не могу увидеть. Эта незримая сила ощущается нами, но совершенно недоказуема, потому что в корне отличается от всего, что можно постичь посредством органов чувств. Она превосходит любое чувственное восприятие.

Однако в какой-то степени существование Бога можно доказать. Даже в быту люди не догадываются, кто, почему и по каким законам управляет их жизнью. Однако они убеждены в существовании подобной силы. Во время моей последней поездки по Майсуру я встречался со многими бедными крестьянами и, случайно задав им вопрос, обнаружил, что они не знают, кто правит Майсуром. Они просто сказали, что какой— то бог. Если эти бедные люди столь слабо представляли себе, кто ими правит, что уж говорить обо мне, бесконечно малом пред ликом Бога, в тысячи раз меньшем по сравнению с Ним, чем даже эти крестьяне по сравнению со своим правителем, — я и вовсе не в силах вообразить присутствие Бога, Царя Царей. Тем не менее, подобно майсурским крестьянам, я тоже ощущаю некое подобие порядка и гармонии в мироздании и чувствую, что всё живое подчиняется некоему непреложному Закону. Это не слепая закономерность, ибо ни одна слепая закономерность не в силах повелевать живыми существами, а благодаря чудесным исследованиям сэра Д. Ч. Боше[6] удалось доказать, что даже неодушевлённая материя на самом деле живая. Закон, царящий в мироздании, — это Бог. Закон и Законодатель — одно. Я не буду отрицать существование Закона или Законодателя, потому что мало о Нем знаю. Я могу сколь угодно отрицать и не признавать существования земной власти, но это не принесёт мне никакой пользы. Точно так же я могу отрицать и не признавать Бога и его Закон, однако это не выведет меня из-под его действия, тогда как смиренное и безропотное приятие Божественной власти облегчит моё странствие по жизни, подобно тому как приятие земной власти облегчит жизнь по установленным ею законам.

Я смутно постигаю, что, в то время как всё окружающее меняется и умирает, все эти метаморфозы подчиняются некоей живой власти, неизменной по самой своей сути, и именно она удерживает мир от распада, создаёт, уничтожает и создаёт заново. Эта всеведущая власть, или дух, и есть Бог. А поскольку ничто из того, что я могу постичь посредством органов чувств, не может пережить распад и не переживёт, существует лишь Он один.

Добра эта сила или зла? Я воспринимаю её как безусловно исполненную добра, ибо вижу, что в смерти торжествует жизнь, во лжи — истина, во тьме — свет. Поэтому я предполагаю, что Бог есть жизнь, истина, свет. Он есть любовь. Он есть высшее добро.

Однако это не тот Бог, что утоляет одну лишь интеллектуальную жажду, если это вообще возможно. Чтобы быть Богом, Бог должен подчинить себе и изменить человеческое сердце. Он должен проявлять Себя даже в самых незначительных поступках верующего, выполняющего Его волю. Для этого верующий обязан до глубины постичь Божественное начало, и пять чувств ему здесь не помогут. Чувственное восприятие зачастую оказывается ложным и обманчивым, сколь бы надёжным оно нам ни представлялось. Сверхчувственное же восприятие непогрешимо, и доказательством тому служат не внешние данные, а совершенно изменившиеся поведение и характер тех, кто ощутил в душе истинное присутствие Бога.

Его неоспоримым свидетельством является также опыт непрерывной череды пророков и мудрецов у самых разных народов. Отрицать его означает отвергать самого себя.

Постижению Божественного начала предшествует несокрушимая вера. Тот, кто возжелает проверить факт бытия Божия, должен иметь живую веру. А поскольку веру нельзя доказать с опорой на внешние данные, надёжнее всего уверовать в нравственные основы мироздания, а значит, в верховенство нравственного закона — закона истины и любви. Истинным проявлением веры будет твёрдая решимость отречься от всего, что не есть истина и любовь.

Я не могу рационально объяснить существование зла. Желая рационально объяснить существование зла, я тщился бы приравнять себя к Богу. Поэтому я смиренно довольствуюсь тем, что узнаю зло там, где его встречаю. И нарекаю Бога многострадальным страстотерпцем именно потому, что Он позволяет злу существовать. Я знаю, что Он не есть зло. Он создал его и, однако, не запятнан им.