Сложившиеся у меня взгляды и выводы, к которым я пришёл, отнюдь нельзя рассматривать как окончательные. Я могу изменить их завтра; я не могу научить мир ничему новому. Истина и ненасилие — такие же древние, как эти холмы. Я лишь широко, как только мог, экспериментировал с применением обоих этих принципов. При этом я совершал ошибки и извлекал из них полезный опыт. Тем самым экспериментами в области ненасилия и обретения истины стали для меня сама жизнь и её трудности.
Моя вера в истину и ненасилие растёт с каждым днём, и я, неизменно стараясь в своей жизни следовать их закону, совершенствуюсь каждое мгновение. Я нахожу в них всё новые и новые смыслы. Каждый день они предстают мне в каком-то новом свете, с какими-то новыми, прежде не замеченными особенностями.
Когда я пишу ту или иную замётку или статью, я не вспоминаю о том, что говорил прежде. Я стараюсь не быть до конца последовательным в конкретном вопросе, но лишь писать, полностью согласуясь с истиной, как она представляется мне в данный момент. В результате я морально совершенствовался, переходя от одной истины к другой, я избавил память от лишнего напряжения, и, самое главное, сравнивая свои высказывания полувековой давности с недавними, я не вижу никакой непоследовательности. Если мои друзья заметят какую-то непоследовательность и несообразность в моих печатных работах, я посоветовал бы им ориентироваться на более поздние, разумеется, если они принципиально не предпочитают давние. Но, делая выбор, они должны убедиться, что мои прежние и нынешние писания не составляют единого целого, в основе которого — одна и та же нерушимая истина.
Позвольте мне сказать, без всякой гордыни и со всей возможной скромностью, что и мои идеи, и мои методы, в сущности, создавались на благо всего мира.
В силу мысли я верю больше, чем в силу слова, не важно, письменного или устного. И если движение, которое я пытаюсь представлять, жизнеспособно и удостоилось Божественного благословения, то распространится по всему миру, даже там, где я никогда не бывал и не побываю.
Я не притязаю ни на какую особую божественность. Я не вправе считать себя пророком. Я всего лишь смиренно ищу истину и намерен обрести её во что бы то ни стало. Ни одна жертва не представляется мне непомерно великой ради того, чтобы воочию узреть Господа.
Весьма настойчивый корреспондент из Шимлы спрашивал меня, не собираюсь ли я основать секту или заявить о своей божественности. Я ответил ему в частном письме. Однако он потребовал, чтобы я сделал публичное заявление на благо потомков. Я полагал, что уже неоднократно недвусмысленно отвергал всякие притязания на божественность. Я вправе считать себя лишь смиренным слугой Индии и всего мира и хотел бы умереть, исполняя эти обязанности. Я не намерен основать секту. На самом деле я слишком честолюбив, чтобы ограничиться адептами-сектантами, ведь я не несу никаких новых истин. Я лишь пытаюсь следовать истине, как я её знаю, и жить в соответствии с нею. Возможно, мне удалось представить некоторые древние истины в новом свете. Надеюсь, что это заявление удовлетворит моего корреспондента и ему подобных.
Глоссарий